— Господин разбойник с большой дороги, вас ожидает ваша ватага?

— А с кем же я буду делить награбленное? — спросил в ответ монарх.

— Вы? — изумилась я. — Делить?

— Вот именно, — усмехнулся Его Величество. — Я и делить – вы сами ответили на свой вопрос. Моя ватага мирно почивает в своем логове, а это лишь пара оленей, которые вышли нам навстречу из леса. Не обращайте на них внимание.

— Олени – благородные животные, — возразила я. — И очень красивые. Я не могу не обращать на них внимание.

— Тогда мне придется их пристрелить, — заметил государь. — Вам ведь жаль несчастных зверушек, верно? Значит, придется даже не смотреть в их сторону.

— Все-таки вы варвар, Ваше Величество, — вздохнула я. — И шантажист.

— Я ведь разбойник, — подмигнул король. — У меня ни стыда, ни совести. Потому могу красть невинных дев и навешивать на них долги. Вам всё еще не страшно?

— Я трепещу, — заверила я.

— И это не может не радовать, — широко улыбнулся государь, и лодка ткнулась носом в высокий берег, поросший травой.

Нас встречали два гвардейца. Один поднял фонарь, другой удержал лодку, пока из нее выходил монарх, и пока помогал мне выбраться на твердую землю.

— Куда вы завезли меня? — полюбопытствовала я.

— Туда, где нас точно не найдут, — ответил он с кривоватой усмешкой.

Нас не ожидало ничего неожиданного или романтичного, если не считать само ночное свидание. Не было музыкантов, вина и закусок, даже какого-либо живописного местечка, куда меня заманили, чтобы очаровать. Всего лишь большой луг, благоухающий цветами, жившими ночной жизнью, да бабочки – полленглансы, чьи крылышки слегка мерцали в темноте, когда на них падал лунный свет, обильно заливавший поляну. Это пленяло взор и, пожалуй, наверное, именно поэтому король выбрал этот луг для прогулки, хотя полленглансы летали и на территории резиденции, так что, скорей, и вправду больше из-за того, что здесь до нас не мог добраться посыльный графини Хальт или Ее Высочества.

Государь сам взял меня за руку, и мы неспешно побрели по узкой тропинке, шедшей недалеко по кромке луга. Он молчал, я тоже, попросту не знала, что сказать. Было чувство неловкости и смятение.

— Вы будете думать обо мне? — вдруг спросил Его Величество. — Мы не увидимся неделю, а может и больше, если охота выйдет удачной. Вы будете тосковать?

Я повернулась к нему и некоторое время молчала, не зная, что ответить. Отчего-то не хотелось просто заверить, что непременно буду думать о нем, и что время без моего господина покажется мне вечностью. Это было бы правильным ответом, именно так должна была бы ответить женщина мужчине, который проявляет к ней интерес, и в котором она нуждается. Но было в этих словах что-то бездушное и лживое. Они не шли от души, были всего лишь данностью вежливости, даже лести. А мне так не хотелось. И потому, рассеянно улыбнувшись, я пожала плечом и произнесла:

— Не знаю, государь. Мне пока это неведомо.

Король остановился и развернулся ко мне. Он некоторое время рассматривал меня, а после усмехнулся:

— Вы совсем не умеете лгать?

— Зачем? — искренне удивилась я.

— Хотя бы ради того, чтобы сделать мне приятное, — ответил Его Величество.

— Вам доставляет удовольствие ложь, государь? Простите, — я повинно склонила голову. — Но менее всего мне хочется лгать вам. Вы слишком хороши, чтобы выслушивать фальшивые обещания, и я слишком уважаю вас, чтобы обманывать.

Его Величество снова усмехнулся, после вновь сплел наши пальцы, и мы продолжили нашу прогулку.

— Как любопытно, — заговорил монарх. — Вы разом подарили и уничтожили надежды. Я хорош, но вы меня всего лишь уважаете. Так говорят другу, но не мужчине, на которого хотят произвести впечатление.

— Но разве же мы не друзья, государь? — спросила я, бросив на него взгляд искоса.

— Вы считаете меня своим другом?

— Кем же мне почитать моего монарха? Вы добры ко мне, государь, я получаю удовольствие от вашего общества…

— Значит, вам приятно мое общество? — перебил меня Его Величество.

— Неизменно, — улыбнулась я.

— А я сам? Как вы видите меня? — он вновь остановился и посмотрел на меня. — Забудьте ненадолго о моей короне, перед вами мужчинами, Шанриз. Король остался в резиденции, и сейчас рядом с вами Ивер Стренхетт, так каким же вы его видите?

Я отступила от короля на два шага и окинула его взглядом. Он лишь насмешливо изломил бровь, но продолжал хранить молчание. Вопрос был задан, теперь пришло время ответа, и Ивер Стренхетт ждал. Мне было, что ответить, однако я не торопилась, обдумывала слова, готовые сорваться с языка. В них не было оскорбительного, скорей, наоборот. Но я не хотела спровоцировать Его Величество на какие-то действия, которые была не готова принять.

— Знаете, государь, — наконец, заговорила я, — у меня есть один знакомец. Мы не так давно водим с ним дружбу, однако я отношусь к нему с искренней симпатией…

— Уж не о бароне ли Гарде вы говорите? — полюбопытствовал король.

— О нет, Ваше Величество, — улыбнулась я. — Его милость весьма примечателен, мне бывает с ним легко и весело, но сейчас я говорю о другом человеке. Его имя – Ивер, Ивер Стренхетт. Должно быть, вы слышали о нем. Его род известен и славен своими деяниями, и немногие могут похвастаться столь же древними корнями.