На первый курс в этом году, набрали 120 человек, и это было по школьным меркам, очень много. На втором и третьем курсе обучалось примерно столько же.

Во время ознакомительной речи я постоянно крутила головой, пытаясь выглядеть Касьяну, пока мне не сделали замечание, так что поиски соучастницы, в побеге из отчего дома, временно пришлось отложить.

После окончания торжественной части старшекурсники отправились на свои занятия. Первый же курс, оставшийся на площадке, сначала разделили на звезды, называя старшего звезды, а затем уже звезды разделили на четыре больших группы и развели по учебным кабинетам. В нашей звезде старшим был назначен Надир, чему четверо остальных обрадовались, так как лишние обязанности на себя брать никто добровольно не хотел.

Касьяны среди поступивших учащихся не было, и я с облегчением выдохнула. Кто знает, как бы она повела себя здесь.

Учебный кабинет, отведенный нам, был построен по системе амфитеатра, задние ряды плавно уходили вверх, и был рассчитан на гораздо большее количество учащихся. Сам кабинет был светлый, с большими окнами, с громоздким столом для преподавателя, который был смещен ближе к стене, а за ним была нереально огромная доска, почти во всю стену. Моего воображения не хватило, чтобы определить назначение и применение этой самой доски, но видя любопытные глаза других, успокоилась, что я не одна такая, непонимающая.

Первый длинный стол - парта среднего ряда оставался свободным, и я недолго думая, села за него: и до выхода близко и преподавателя видно и слышно хорошо. Шедшие за мной ребята тут же устроились рядом.

– Ты не будешь возражать, если я сяду с тобой?
– спросила Любава.

– А должна?
– очень удивилась от постановки вопроса.

– А ты оглянись, - хихикнула Любава, - девчонки группой сидят отдельно, парни группой отдельно. И только ты, с тремя парнями, сидишь отдельно.

– Почему это я с парнями, может это они со мной? И вообще, не мнись, садись. Парни и с тобой сидеть будут.

Оглянулась и заметила, что Радим и Мирон, уткнувшись друг в друга, мелко трясутся. А у Надира, закрывшего руками лицо, слегка подрагивают плечи.

– Они что, опять надо мной смеются?
– тут же возмутилась и оскорбилась. После моего эпического появления у них, и совместного поиска нечисти на мансарде, они постоянно острили и подтрунивали над моим умом и богатым воображением, припоминая "большую, зеленую и с рогами". Надир долго пытался выяснить, где я прочла или увидела такой колоритный и странный персонаж.

– Ты сейчас похожа на мелкую задиристую птичку, - то же смеясь, ответила соседка по столу.

– Ой, Мелкая, уморила! Ты посиди спокойно немножко. А то нас с первой пары, в первый учебный день, в первый год обучения выпрут, – смеясь, сказал Мирон.

Зашедшая самой последней в кабинет женщина, была в насыщенной зелено-голубой короткой мантии. Она мгновенно привлекла общее внимание и в помещении резко воцарилась тишина. Высокая, статная, с высокомерным волевым лицом, затейливо уложенными светлыми волосами, она разительно отличалась от всех ранее увиденных преподавателей, какой-то броской, хищной, искусственной красотой. Роковая женщина - такое определение возникло и осталось у меня.

Если парни охватывали общий образ и останавливались на лице, то мы с Любавой зачарованно смотрели на мантию. Ткань мягко переливалась и мерцала, создавая ощущение бегущих по ней искрящихся волн. Учащимся выдали длинные темные серые балахоны, а у этой мантия представляла собой изделие высокой моды - "шедевр от кутюр". Взгляд опустился ниже, и я пораженно замерла, такого я еще не видела. Тонкая изящная кисть магессы, с множеством массивных колец на длинных пальцах и сделанный экстравагантный, вызывающий недоумение маникюр. Ведь в реальной жизни у человека, ногти не могут выглядеть, как когти. Они были удлиненной продолговатой формы, заостренные и чуть загнутые на концах, и покрыты черным. Или в этом мире у некоторых людей встречается такая аномалия? В груди что-то противно заныло и напряглось, появилось тревожное чувство опасности.

– Меня зовут метресс Арджана, - мягким, чарующим голосом начала она.
– Я приехала из столицы, и буду работать здесь, в должности старшего преподавателя -зельевара. С этого года я являюсь Куратором вашей группы, так что со всеми вопросами, предложениями и разногласиями прошу обращаться ко мне - резким, хорошо поставленным голосом закончила она. Затем цепким неприятным взглядом обвела аудиторию, ненадолго остановившись на нашей отдельно сидящей пятерке.
– После уроков, у секретаря, каждый должен подписать договор на обучение и обязательно посетить лекаря.
– Еще немного молча, постояла, продолжая буровить нас своим тяжелым взглядом, положила на первую крайнюю парту стопку листов и величественно удалилась.

Мне показалось или мы все одновременно облегченно выдохнули, а сжавшаяся во мне до придела пружина исчезла, как будь-то, ничего не было. Ненормальная реакция, может так моё подсознание реагирует на опасность. Ребята быстро начали передавать листы с расписанием, которое будет действовать в течение ближайшего года, посмеиваясь и делясь впечатлениями от нашего Куратора. Многие присутствующие молодые метры восхищались и называли её "самой красивой", а некоторые, высказали пожелание и надежду побывать у неё в постели. Я прислушивалась к их разговорам и пыталась понять: что это, просто болтовня или натуральное желание? Здесь что, так принято? Не считается зазорным преподавателям спать со своими студентами?