— Сейчас будут играть котильон, — услышал он сына мэра, который тоже поспешил приветствовать гостью, — могу я вас пригласить, барышня?

Тодеу оглянулся и обнаружил, что не на него одного произвёл впечатление смех графини. Кавалеров прибавилось — человек пять изъявили желание пригласить новую гостью на танец, и ещё человек десять молча напирали сзади, горя глазами, но не осмеливаясь обойти смельчаков в первом ряду.

— Ох уж эти современные юнцы! — загремел Хэмстер, грозно вращая глазами. — Какие торопливые! Вы не успели поздороваться, молодой человек, а уже с приглашениями… Между прочим, — он галантно поклонился Миэль, — я превосходно танцую котильон. Подарите ли вы мне такое счастье…

— Мой сын пригласил даму первым, — заметил мэр.

— У нас бег вперегонки, что ли? — огрызнулся кто-то за его спиной. — И подвиньтесь, наконец, Хуммель. Вы всё равно не станете танцевать.

— Почему это? — мэр пощипывал ус, не обращая внимания на кислое выражение лица своей супруги. — На правах хозяина вечера я имею некоторые преимущества…

— Может, предоставим даме выбирать? — сдержанно спросил Тодеу, потому что эта суета начала понемногу бесить. Его постоянно толкали в спину, и он уже слишком близко стоял к слишком прекрасной фее, а это было… это было волшебно, конечно, но и создавало кое-какие неудобства. Он всё ещё держал её за руку, и это казалось ещё более волшебным, пусть даже он прикасался к ней через ткань перчатки. — К тому же, — он посмотрел в смеющиеся глаза Миэль, обращенные к нему, и раздражение и досада начали таять, будто тут и вправду поработала фея Добрых Сердец, — из-за нас гостя всё ещё на пороге, мы ей и шубу снять не позволили… Думаю, самое разумное будет позволить госпоже Хуммель проявить гостеприимство. А мы подождем в зале.

— Всё верно говорите, господин Десинд, — жена мэра отодвинула мужа и сына, и взяла Миэль под локоток. — Пойдёмте, моя дорогая, я провожу вас в дамскую комнату. А где ваша горничная? Вы приехали без неё? Ничего страшного, моя горничная в полном вашем распоряжении. Вильгельм, — строго обратилась она к сыну, который даже приподнял маску, чтобы лучше разглядеть незнакомку в дымчатом платье, — немедленно найди Сюзан и отправь к нашей гостье. Немедленно, — повторила она ледяным тоном, и сын, наконец-то, её услышал.

Тодеу с сожалением разжал пальцы, отпуская руку графини Слейтер, и вместе с остальными мужчинами смотрел вслед женщине, пока госпожа Хуммель уводила её по коридору.

— Невероятная красота! — восхитился Хэмстер. — Эта дама — из высшей аристократии, нет сомнений. Какое платье! Готов поклясться — это из мастерской королевского портного. На нём одних алмазов — на пятьсот золотых.

— Алмазов? — переспросил Тодеу, когда графиня исчезли из виду, и все мужчины понемногу начали приходить в себя, вступив в горячий спор на тему личности красавицы в маске.

— И некоторые — совершенно уникальны, — подтвердил помощник прокурора, важно кивая в такт собственным словам. — Очень богатое платье. Одного жемчуга нашито на лифе на сто золотых. А жемчуг-то — отборный.

— По-моему, ты путаешь, — возразил Тодеу, прикидывая, где его служанка могла заказать такое великолепное платье.

Подождите-ка… А на что она его купила, если ещё вчера он наткнулся на кошелёк в столе, и оттуда, судя по размерам, не было взято ни монетки? И госпожа графиня не просила у него денег на покупку…

— Твоя беда в том, — снисходительно говорил между тем Хэмстер, — что ты разбираешься только в своих кораблях. Не спорю, если бы на этой прелестнице висели два фрегата и штук пять яхт, ты дал бы мне фору, но в драгоценных камнях я разбираюсь лучше тебя. Но дело не в драгоценностях и не в платье. Эта женщина — она само совершенство. Она чудесно сложена, каждый жест, взгляд, движение — всё это принадлежать только сказочной фее или особе благородных кровей. Такие нам не по зубам, старина. Такие достаются только титулованным особам.

— Идиот, — процедил Тодеу сквозь зубы, но помощник прокурора только расхохотался.

— Пойдём в зал, — позвал он Десинда за собой. — Когда эта фея вернётся, я должен быть в ряду первых, кто её пригласит. А ты можешь полюбоваться на нас со стороны. Какая жалость…

— Просто замолчи, — посоветовал ему Тодеу, отправляясь в танцевальный зал, а на душе было удивительно пусто. Будто фею Добрых Сердец прогнала повелительница крыс — злая Фея Карабос.

Бальные увеселения не нравились ему совершенно. Несмотря на нажитое состояние, Тодеу всё равно чувствовал себя лишним в подобной компании. И он прекрасно понимал Бониту, которая наотрез отказывалась посещать балы, маскарады и театры. Человеку из низов никогда не привыкнуть к светской жизни. Другое дело — Ванесса и Эйбел. Они чувствуют себя тут, как два дельфина в воде. Вон они, эти дельфинчики — весело смеются в компании таких же молодых, красивых и успешных людей. Кто поверит, что нарядная барышня в детстве играла высушенными рыбьими пузырями, а молодой человек в камзоле, расшитом серебром, радовался, когда ему доставался кусочек сахара на сладкое?

— Опять загрустил? — Хэмстер взял две чашки пунша со стола с угощением, и одну протянул Тодеу. — Зачем приходишь, если тебе здесь не нравится?

— Праздники нравятся моей дочери.

— А, понял, — кивнул помощник прокурора. — Ну да, достойная причина, чтобы распугивать гостей угрюмой физиономией.

Пить совсем не хотелось, но Тодеу взял чашку с пуншем и осушил до дна. Нет, опьянеть от такой крохотной чашки было невозможно, но на душе сразу стало теплее.

Ерунда всё. Пусть Ванесса и графиня повеселятся. Праздники для того и нужны, чтобы хорошенькие девушки могли себя показать и наплясаться вдостоль. И было бы смешно злиться на них за их природу. Ибо женщина — видом бабочка, а сутью…