Эйбел только что был красный, как свёкла, и вдруг побледнел — кровь отхлынула от лица, глаза потемнели, а сам он раздул ноздри, как бычок на выпасе, почуявший соперника.

Если сейчас он повернётся и уйдёт, нам с Логаном придётся самим разбираться с мальчишками, а потом и со взрослыми. Потому что дети всегда повторяют то, о чем говорят взрослые. Но отступать я не собиралась.

— Дома поговорим, — процедил Эйбел сквозь зубы, обошёл меня и взял Логана за другую руку с таким видом, будто прыгал в огонь геенны.

Логан дёрнулся в мою сторону, но Эйбел не отпустил его.

— Будешь трепыхаться, — сказал он сердито, но совсем не злобно, — суну головой в сугроб. Пошли, куда ты там хотела?

— Сначала фрукты, — ответила я, пряча улыбку.

Мы пошли по направлению к лавкам, где в плетеных коробках и приоткрытых мешках красовались горы сушеной смородины, вяленой вишни, изюма разных цветов и сортов, фиников и засахаренных лимонных корочек, апельсиновых цукатов, абрикосов и персиков, и я не удержалась — оглянулась на уличных мальчишек. Они стояли, разинув рты, и румяные мордашки выражали такое искреннее потрясение, что я снова не удержалась и показала им язык.

Мальчишки заволновались, сбились в стайку, пошептались и разлетелись, гомоня, как птицы.

— Спасибо, — сказала я тихо Эйбелу, когда мы подошли к лавке, а потом обратилась к продавцу: — Три фунта изюма, фунт вишни, два фунта лимонных цукатов, и по фунту смородины и фиников, пожалуйста.

Покупки отправились в корзину, и Эйбел, решив проявить благородство до конца, забрал её у меня. Около часа мы бродили от прилавка к прилавку, и подбавляли в корзину свежего сливочного масла, патоку и яйца — всё то, что нужно было, чтобы поставить на рождественский стол самый вкусный на свете пудинг. И в него обязательно надо запечь серебряную монетку — кому она попадется, тому и счастье в следующем году. Чудесный, славный обычай. Когда я жила дома, у нас не всегда получалось запечь серебряную монетку. Но мы запекали медную — и были очень счастливы.

Как сейчас готовятся к рождеству мои родные? Вспоминают ли обо мне?.. Наверняка, вспоминают. Но даже не догадываются, что весной я прилечу на полных парусах, и вот тогда счастье будет полным.

Логан замедлил шаг, и я посмотрела на него с беспокойством — что случилось? Но малыш всего лишь захотел поглазеть на глиняные свистульки, стоявшие ровными разноцветными рядами в лавке гончара. Красные, синие и белые олени, лошадки, птички так и притягивали взгляд — на их пестрых боках, покрытых прозрачной глазурью, играли солнечные блики.

— Хочешь игрушку? — догадалась я, и Логан даже покраснел, взволнованно шмыгнув носом. — Думаю, старший брат просто обязан купить свистульку младшему брату, — сказала я нарочито громко.

Эйбел поморщился, но я безжалостно закончила:

— Свистулька стоит гораздо дешевле, чем шапка для служанки.

— Ну всё, уела, — хмыкнул Эйбел и достал кошелёк, а потом сказал Логану: — Выбирай, какая понравилась. Пока я не передумал.

Логан захлопал глазами и открыл рот, задышав осторожно и прерывисто. Я легонько подтолкнула его к прилавку, и ребёнок пошёл маленькими шажками, словно боялся, что эти великолепные разноцветные игрушки сейчас разбегутся.

Пока он выбирал, мы наблюдали за ним, и Эйбел подошел совсем близко ко мне, почти соприкоснувшись плечом.

— Дома поговорим, — сказал он вполголоса. — Таких дерзких служанок я ещё не видел.

— А я не видела таких щедрых молодых господ, — ответила я, не желая замечать его намёков.

Что он там поговорит со мной дома? Нажалуется тётушке Боните? В этом я очень сомневалась.

— Да ладно, — небрежно бросил Эйбел, но я видела, что ему приятно ощущать себя щедрым господином. — Эти безделушки стоят сущие грошены. Пусть задохлик порадуется.

— И Черити тоже пусть порадуется, — продолжала я. — Вы же купите игрушку и младшей сестренке? Радовать — так радовать по полной. Иначе ей будет обидно, что про неё забыли.

Он засмеялся и бросил торговцу пару монет, потому что Логан выбрал красную лошадку с развевающимся чёрным хвостом, где была запрятана хитрая пищалка.

— Выбирай игрушку для Черити, — велел Эйбел мне, но я покачала головой.

— Выберите сами, мастер. Гораздо приятнее получить подарок от родного человека.

— И тут уговорила, — он передал мне корзину с покупками и шагнул к прилавку, наклонившись над свистульками, и рассматривая их с не меньшим удовольствием, чем Логан. — Тогда возьму три, — объявил он, выбирая ещё одну лошадку и птичку с полосатыми крыльями, как у кукушки.

— Мне не нужно! — поспешила отказаться я.

— Это не тебе, — он опять засмеялся и дунул в свистульку, которая тут же зашлась весёлым светло-радужным переливом. — Это я себе взял. В детстве всегда такую хотел, но тогда денег не было.