Шрифт:
– Это дело полисмагов, – отрезал Бэдфорд и вновь направился вперед по коридору, в сторону своей части дома.
– Неужели? Сами-то верите, что они справятся? Многие в вашем городе невысокого о них мнения.
Я припомнила наш вчерашний разговор со старушкой. Она была уверена, что я могла подкупить офицера, чтобы тот меня отпустил, – а значит, взяточничество и коррупция тут были в ходу.
– Вдруг замнут дело… – продолжала напирать я. – А тут вы, из дома Вивьерн… перед вами все двери открыты.
Ох, я танцевала по лезвию ножа, но преследовала при этом свои цели. И сердце трепетало все сильнее, и отнюдь не от азарта или любопытства.
Страх и нехорошие предчувствия поселились в нем.
– Куда вы хотите меня втянуть, рье Батори? – Бэдфорд вновь остановился, но пока не поворачивался ко мне лицом. Так и стоял с абсолютно прямой спиной.
Я не видела его лица, а очень хотелось прочесть эмоции мужчины – если они вообще были.
– Просто посмотреть, – тихо ответила я и добавила: – И опять же. В городе наверняка есть кафетерии, где можно позавтракать. Вы же хотите есть, рьен Бэдфорд? Так зачем сидеть дома? Пойдемте, за стенами на улице никто не кусается.
Я услышала короткий хмык.
– Что ж, – обернулся мужчина. – Ладно, уговорили. Хотя вы совершенно не правы, рье. На улице еще как кусаются. Например, всякое отребье вроде оборотней, навей, вампиров… Да и внутри этих стен тоже есть кому кусать. Если захочется, разумеется.
Я нахмурилась. Это что еще за интимные намеки?
Вместо ответа Бэдфорд широко улыбнулся: сверкнули кошачьи глаза и обнажились острые крокодильи зубы.
– Вам бы к ортодонту, – пересохшими губами пробормотала я. – Прикус неправильный.
Улыбка сползла с лица мужчины, да и клыки на моих глазах втянулись и стали обычными зубами.
– У вас странное чувство юмора, Анна, – скупо ответил мужчина. – Впрочем, неважно. Собирайтесь. Мы едем в город. Посмотрим, что там произошло на Эрвин-гарден.
Я кивнула.
Потому что меня очень сильно волновал этот вопрос. Ведь я вспомнила, откуда помню адрес трагедии – одно из двух десятков мест, где я искала себе ночлег.
Глава 6
Эрвин-гарден – улица на самой окраине города, тут было сыро и дул постоянный ветер с доков.
Я зябко поежилась. В моих летних туфельках на босу ногу тут было явно не по погоде, а еще многочисленные лужи мешали пройти даже два метра, чтобы не вляпаться в грязную воду.
– Апчхи! – все же чихнула я и шмыгнула носом.
Бэдфорд, стоящий рядом, самодовольно хмыкнул. Он, в отличие от меня, был одет как следует: в плаще и с зонтом-тростью в руках.
– Вы радуетесь, что я простываю? – недобро зыркнула я в его сторону.
– Не то чтобы. Но я уже отмел минимум два дома, к которым вы могли бы принадлежать. Шторстоуны и Виргарды.
– Это еще почему? – поинтересовалась я. – Может, я хорошо маскируюсь.
– Они не болеют, – констатировал мужчина. – Редкостного здоровья твари.
Я вытаращила на него глаза.
– Это вы меня сейчас оскорбили так?
– Нет, скорее, сделал комплимент, что вы к ним не принадлежите. Между прочим, два низших сословия полуоборотней – крысы и сомы. Падальщики: первые занимаются очисткой стоков в городе, а вторые вечно трутся у берегов и копаются в иле и другом дерьме.
В этот раз я постаралась скрыть удивление и удержать равнодушное выражение лица.
– Вот уже спасибо, – все же обронила я. – Мне казалось, я симпатичнее крысы.
– Безусловно. Но среди Виргардов встречаются красивые девушки. Воняет от них, правда… – он брезгливо поморщился. – Ненавижу крыс.
В целом я тоже не жаловала этих животных, но о новом мире, куда я попала, выяснялись любопытные вещи.
И все же Бредстоун был редкостным снобом. Ишь ты – крысы ему не нравились! А ведь если я правильно поняла, эти два дома занимались вполне благим делом – не давали столице зарасти помоями.
– Даже странно слышать такое от вас, котики обычно предпочитают кушать мышек, – решила подколоть Бэдфорда, который успел обогнать меня и теперь шел на добрых метра два впереди.
Стоило это произнести, как он остановился. Как вкопанный.
Превратился в монументальную напряженную глыбу, которая медленно поворачивалась ко мне.
– Повторите, что вы сказали… – растягивая слова, протянул он.
В голосе его слышались странные нотки – если не угрозы, то очень сильного недовольства.