– Саму не разглядели, – ответил старик. – Краса вдруг встала, серп бросила и бежать, мы тут и смекнули, что дело не чисто. За ней кинулись, насилу догнали. Глядим, а среди поля будто ветер бежит и рубашонка полощется знакомая. Мелькнула и пропала, как сквозь землю провалилась. Искали, не нашли следов.

Краса вновь заплакала, остальные понуро молчали. Сталкер вдруг понял, что они до сих пор стоят на коленях.

– Встаньте, незачем перед нами так-то, – проворчал он.

Старик глянул из-под бровей, поднялся, за ним потянулись и остальные.

– :Найдём воровку, не сомневайтесь, – посулил Старый, напарники дружно кивнули.

Выгнав с поля хозяев, охотники принялись осматривать место, где пропала девчонка. Колосья разошлись, словно просека, но ни следочка видно не было.

– Как хоть эта зараза выглядит? – поинтересовался сталкер, водя по ровному ряду разделённых стеблей детектором. Машинка то и дело срабатывала, отклоняя стрелку на мониторе.

– Худющая девка в светлом сарафане, длинные белые волосы, – отозвалась Заря.

Ничего больше не найдя, охотники двинули в деревню, там их встретили высыпавшие на околицу жители. Любопытные детишки блестели глазёнками из-под мамкиных подолов, висели на заборах, выглядывали из-за каждого угла. Старый скинул рюкзак, натянул на плечи ткань комбеза, скрыв от совершенно нескромных взглядов молодых женщин обнажённый торс. Он с поклоном перенял из рук старушки кувшин с водой и с удовольствием напился.

– Мы тут у вас пару деньков погостим, – объявил он, передавая кувшин напарнице.

Девица пила маленькими глотками, следя за шаловливыми ручонками пострелёнка, тянувшегося к покоящемуся на её мешке мечу. В какой-то миг Заря оторвалась от холодной водицы и гаркнула такой боевой клич, что смело прочь не только детей, но и молодых, кто оказался похлипче.

Показав крепкие белые зубы, девица отдала кувшин Мстише. Повзрослевший за время путешествия парень пригладил пшеничные усы, провёл ладонью по курчавой бороде и с удовольствием приник к горлу кувшина. Вылил остатки на ладонь, умылся и с поклоном вернул посудинку хозяйке.

– В общем, так. За нами не ходить, под ногами не мешаться, – веско проговорил Старый. – Работайте дальше, всех детей в избу, чтобы никого из них на поле не пускать!

Крестьяне внимали со страхом и кивали все разом. Суровые воины внушали им трепет, особенно сам Старый, о нём в народе уже ходили легенды.

– Передохнули бы с дороги, – робко подала голос зрелая женщина. – Жара-то стоит какая, умаялись, поди.

Две пары глаз воззрились на старшего, тот кивнул. Сталкер пока не представлял, с чего начать поиски. К тому же, голод давал о себе знать, в такую погоду хранить обжаренное мясо не рисковали, а питаться подножным кормом было тяжеловато. До ноздрей уже донёсся запах горячего хлеба, и желудок всей душой потянулся к его источнику.

В избе было на удивление прохладно, будто где-то работал кондиционер. Сложенное из толстых брёвен строение не нагревалось в такую жару и наверняка отлично держало тепло в холода. Охотники с облегчением опустились на лавку, вытягивая уставшие ноги.

На столе моментально появилось всё то, к чему привык даже Старый, не часто бывавший летом в благословенной российской деревне. Вздохнув о варёной картошке, сталкер впился зубами в хрустящую горбушку ржаного хлебушка.

Приглашённые за стол напарники молча насыщались, стараясь не торопиться. Хозяева избы деликатно отщипывали кусочки еды, чтобы гости не чувствовали себя неуютно, и не торопились с расспросами.

– Благодарим, люди добрые, за хлеб-соль, – сказал наконец сталкер. Он вытер перешедшую в окладистую бороду поросль и откинулся на лавке, чувствуя, как внутри просыпается сонная одурь. – Расскажите побольше об этой полуденнице.

Хозяин дома скупо обрисовал ситуацию. Выходило, что тощая девка не в первый раз наведывается в эти края. На его памяти уже не первый ребёнок пропал из-за являющейся из ниоткуда страшной гостьи, вот на прошлой неделе девчонка соседская потерялась, уже оплакали. Тяжело было в страду углядеть за непоседливыми детьми, носящимися без присмотра целый день, а если не успеешь до дождей срезать колосья, собрать и укрыть зерно, всё равно что сам себе живот вскроешь – не выжить нипочём, голод убьёт.

Сталкер никогда не задумывался, откуда берётся хлеб. Привык, что можно было пойти в магазин и купить, сколько хочешь, хоть белого, хоть серого, хоть чёрного. Как множество людей в современном мире не догадывается о труде тех, благодаря кому на полках полно еды, только плати.

Даже в Зоне, где зарабатывать приходится иногда ценой жизни, своей или своих друзей, хлеб будто сам собой возникал в лавке торговца, откуда в обмен на хабар перекочёвывал в сталкерские рюкзаки. Старый почувствовал себя бездельником в сравнении с теми, кто сидел сейчас перед ним.