— Вообще, меня Настя зовут, — отвечаю, придя немного в себя. — А тебя?

— Я Данил, — все еще ухмыляясь, отвечает он.

— Что там у тебя, Данил? — киваю ему за спину.

— Вот, — показывает шоколадку.

— Угостишь?

Он пожимает плечами и протягивает мне упаковку. Отламываю кусок и кладу в рот.

— Ммммм, вкусно. Спасибо, — говорю с улыбкой.

— Только маме не говори, — шепчет Данил и оглядывается на дверь. — Она говорит, что я толстый и мне нельзя есть больше сладкое.

Это признание сбивает меня с толку. Мне хочется сказать ему, что он совсем не толстый, но ведь маму надо слушаться. Поэтому просто отвечаю:

— Хорошо. Это секрет. Но ты тоже не говори, что я его ела.

— Почему? А тебе кто запрещает? Тоже мама? — тут же с любопытством спрашивает он.

— Нет, — отвечаю уклончиво. — Но, поверь, мне тоже есть кому запрещать.

— Эх, — тяжело вздыхает он. — А я думал у взрослых все по-другому.

— Нет, Данил, все также. Ну, ладно, я пойду. Видишь, ты можешь сидеть тут и есть шоколадку, а мне надо идти. Вот так получается.

Он опять тяжело вздыхает. Глажу его по голове и оставляю одного с шоколадкой.

Возвращаюсь в комнату. Там уже идет неспешная беседа и на меня обращают внимания гораздо меньше.

Обед подходит к концу и гости постепенно расходятся.

— Данил, иди сюда! — слышу голос той самой женщины, которая обвинила меня в том, что я была подстилкой ее бывшего мужа.

Оборачиваюсь. Точно. Она. И мальчик бежит к ней. Сын?

— Маргарита, пусть Данил на выходных останется у меня? — говорит Мария Эдуардовна.

— Хорошо, — отвечает женщина. — Только не давайте ему сладкое! Ему нельзя.

— Я помню, Маргарита. Не стоит каждый раз напоминать мне об этом. Я пока в своем уме.

Женщина недовольно поджимает губы. Наклоняется к мальчику и говорит ему строгим тоном:

— Так, Данил, веди себя хорошо. И помни, о чем мы договаривались. Да?

Данил кивает.

— Ну, хорошо. Тогда до свидания, Мария Эдуардовна, — обращается Маргарита только к хозяйке дома. — Я в воскресенье заеду вечером.

— Хорошо, Маргарита.

Они сухо прощаются, не обнимаясь, и Маргарита уходит, напоследок бросив на меня насмешливый взгляд.

К нам подходит Рустам.

— Анастасия, — обращается он ко мне, — я поеду.

— А я? — тут же спрашиваю я.

— А ты останься, — говорит он, не глядя на меня. — Мария Эдуардовна хочет познакомиться с тобой поближе.

Жалобно смотрю на него. Нет, Рустам, пожалуйста, не оставляй меня. Я хочу поехать с тобой. Но он, не глядя на меня, кладет руки мне на плечи и слегка сжимает. Отпускает и подходит к Марии Эдуардовне.

— Держитесь, Мария Эдуардовна. Миша не простил бы себе, если бы из-за него Вам стало плохо, — говорит он и тоже обнимает ее за плечи.

Идет к двери и оборачивается. Кидает на меня прощальный взгляд.

— Когда ты приедешь, Рустам? — спрашиваю я.

— Я позвоню, — сухо отвечает он, опустив взгляд, и уходит.

Вот так запросто оставляет меня в чужом доме. Даже не поцеловав и не сказав, когда же заберет меня к себе.

Оказавшись в доме Михаила, в доме его матери, я еще больнее ощущаю в груди немой укор. Ведь то, что сейчас происходит между мной и Настей, — это предательство. Ведь я обещал… И предал. Не сдержал слова. Поддался инстинктам.

И даже сейчас, когда Настя жалобно смотрит на меня и ищет ответа, что все будет как прежде, я не могу сопротивляться. Мне хочется обнять ее, прижать к себе. Провести рукой по волосам. И впиться в ее мягкие сладкие губы.

Но я не должен. Уверен, что для Марии Эдуардовны это будет шоком. И она, конечно же, не одобрит это все.

Сухо попрощавшись с Настей и выйдя из дома, наталкиваюсь на Маргариту.

— Ну, что, Рустамчик, трахнул уже эту самозванку? — усмехается она.

Пропускаю это мимо ушей и иду к машине.

— Думаешь так прибрать к рукам Мишины акции? — кричит она мне в спину. — Интересно, что бы сказал Миша, узнав, что ты трахаешь его дочку?

Она говорит это слишком громко. Могут услышать. Поэтому я разворачиваюсь и быстро подхожу к ней. Хватаю ее за руку и тяну подальше от дома.

— Что? Не нравится правда, Рустамчик? — усмехается она. — Сходи на могилку Миши и спроси родительского благословения.