Дориан не стал ни чего объяснять, решив, что легче будет просто показать. Он вынул из ножен свой клинок

– [Gladius acutus]!

— О, заклинание значит.

Меч Дориана засветился блёкло-жёлтым цветом. Лидер выставил клинок на протянутой руке и продолжил:

– [Hacksaw]! — лезвие завибрировало, от клинка стал исходить неприятный свист.

«Острое лезвие» или [Gladius acutus] — распространённое заклинание магической заточки меча, улучшающее его остроту, и немного повышающее прочность. [Hacksaw] дополнительное заклинание, добавляющее заточенному лезвию элемент вибрации. Первое заклинание было довольно распространено и использовалось повсеместно. А вот добавочное встречалось не часто, поскольку потребляло приличное количество маны, но какой-то безымянный находчивый волшебник обратил внимание, что это превращало меч в пилу, что позволило магическим бойцам с хорошими запасами маны обходиться в походе без топора.

— Составное заклинание, — пояснил Дориан. — Держи бревно.

— Уже держу.

Альварес уселся на ствол, в то время как Дориан осторожно поднес меч к дереву. Клинок затрещал, когда соприкоснулся с древесиной, из-под него посыпались щепки. Лезвие довольно быстро и легко проникало в глубь бревна, рассекая его на части. Спустя пол часа берёза, добытая Альваресом, превратилась в приличное количество дров. Оставшиеся ветки Дориан отнес к ближайшим зарослям ивняка и там припрятал.

Сырое дерево долго не хотело разгораться, поскольку было полностью пропитано водой, но и эту проблему удалось решить. Фрида предусмотрительно взяла в поход пузырёк с алхимическим порошком, позволявшим разжечь костер где угодно. В печке успокаивающее затрещал огонь, а на сковороде уже грелись колбаски, заставляя авантюристов облизываться, в ожидании ужина. Там же булькал и котелок с родниковой водой.

Лавку было решено отдать Лили, чтобы она смогла быстрее восстановиться. Альварес уселся на полу в углу комнаты, подложив какое-то тряпьё. Фриде достался стул, а Дориан расположился у печки, исполняя обязанности повара.

— Ну, братик, рассказывай.

— Что рассказывать?

— Не валяй дурака, я же говорила, что не отвертишься.

— Да что я тебе расскажу? Может сама у него спросишь?

— Дружище, так о чем вообще речь? Я, кажется, многое пропустил, пока спасал погорельцев.

— Ха! Даже словами изъяснятся не нормально можешь. Что бы ты без меня делал!

— Ничего себе! А как вот так вот можно голос изменить? — присвистнув, привстал со своего места Альварес.

Фрида застыла, вцепившись в стул руками. Она пристально смотрела на своего брата, пытаясь собраться с мыслями. Изменился не только сам голос Дориана, но и манера речи. Даже лицо как будто стало немного другим. Но что поменялось точно, так это взгляд. В глазах отражалась мудрость прожитых лет, совсем не характерная для молодого человека. Более того, зрачки в полутьме хижины словно светились тусклым синим цветом. Или это воображение разыгралось на фоне игры света и тени от очага? Незнакомец в теле Дориана осмотрел всех пристальным взглядом и улыбнулся странной улыбкой-ухмылкой:

— Наверное, стоит представиться, да? Вас я всех знаю, а вот вы меня нет. В таком случае меня зовут Обсидиан.

— Ты демон? — выпалила Фрида.

— Нет, Фрида Нордвинд, я не демон, хотя люди готовы обозвать демоном практически всё, что чуть-чуть отличается от них. Я нахожу это слегка неприятным, — поморщился, словно вспомнил что-то Дориан, или, точнее, Обсидиан

— Тогда кто ты, и что ты забыл в теле моего брата?

— Что забыл говоришь? Ничего я не забывал, это такое же моё тело, как и его. Я был всегда.

— Что значит всегда? Когда мой брат стал одержимым?

— Люди, как же с вами сложно. Теперь я понимаю, почему Дориан сбагрил этот разговор на меня. Всегда — значит всегда, то есть с самого рождения твоего дражайшего брата, а может и раньше.

— Не может быть, ты лжёшь!

— Ха! Отрицание того, что не хочешь признавать. Типичная человеческая логика. Впрочем, твой брат не одержимый, можешь уже успокоиться, наконец. Просто так вышло, что сознание его прошлой жизни не стёрлось, а наоборот, стало просыпаться со временем.

— Я, конечно, ничего не понял, но разве такое бывает? — Альварес скорчил гримасу, которая должна была выразить крайнюю степень удивления.

— Случай далеко не типичный, спору нет. Но иногда, когда сознание предыдущей жизни на порядок превосходит жизнь теперешнюю, это возможно. Доказательство, я думаю, все наблюдают.

— Ну и кто же ты такой, «Обсидиан»? — Фрида продолжала сверлить глазами своего брата.

— Обсидиан есть Обсидиан, по крайней мере я не демон, как я уже сказал.

— Хватит юлить! — поэтесса вскочила со стула, топнув ногой.

Альварес хмыкнул, проснулась даже дремавшая на лавке Лили.

— Точнее, был Обсидианом когда-то, пока не умер. И теперь переродился человеком. Для меня это тоже оказалось неожиданностью, если это вас успокоит. Сознания людей по сравнению с моим, откровенно говоря, слабенькие, поэтому барьер был частично прорван, и старая личность просочилась в новую, породив что-то другое.

— Фрида, сядь на место, — успокоил Дориан сестру своим нормальным голосом. — Со мной всё в порядке, он ни как на меня не влияет, и в общем то, мы отлично уживаемся.