— Да, мэм, — виновато сказал тот. — Вы такая же, какой я вас запомнил, — с горечью добавил он.

— А ты очень похож на своего отца, — улыбнулась мама.

— Так все говорят.

— Я ничего не понимаю, Ричард, — вмешалась сбитая с толку Шарлотта. — Ты не объяснишь мне, что происходит?

Ричард не ответил, очевидно, сам не вполне понимая.

— Я могу объяснить, леди Шарлотта, — не отпуская руки мамы, бросила я. — Моя мать была второй женой отца Ричарда и соответственно его мачехой. Я родилась, когда Ричарду было пять лет, но отец не позаботился о том, чтобы упомянуть нас с матерью в своем завещании. Когда мне было три года, отец умер, и опекун Ричарда, мой дядя, изгнал нас из Линли-Мэнор. Нас поселили в маленьком домике возле Кембриджа и выделяли нищенскую сумму на жизнь — вот так мы и существовали. За последние восемнадцать лет мы с Ричардом встречаемся в первый раз, — неприязненно посмотрев на него, добавила я.

Шарлотта была в ужасе, Ричард — в полном смятении.

— Я уверена, что Ричард не знал, в каких стесненных обстоятельствах мы живем, Дебора, — проговорила мама.

— В любом случае он не пожелал это выяснить, — ответила я.

Ричард тоже начал злиться.

— Вы должны были сообщить мне, что нуждаетесь! — заявил он. — В конце концов, я не ясновидящий!

— Нет, ты просто самовлюбленный скаредный мерзавец! — горячо сказала я.

— Дебора! — ахнула мама.

— В самом деле, мисс Вудли! — возмутилась Шарлотта.

— Молодец, Деб! — решительно поддержал меня Рив. Тут дверь снова открылась, и в комнату вошел лорд Брэдфорд.

— Прибыли еще гости, которым я хочу вас представить, — сказал он нам с мамой.

— Мы сейчас выйдем в сад, лорд Брэдфорд, — улыбнулась ему мама.

Он пристально посмотрел на нее, затем перевел взгляд на меня. Наверное, мои щеки пылали.

Тем не менее лорд Брэдфорд ничего не сказал — только кивнул и вышел.

— Дебора, мы должны вернуться к остальным, — проговорила мама.

Глядя в ее ясные голубые глаза, я сделала глубокий вдох, затем второй. Стеснение в груди никак не проходило.

— Хорошо, — с трудом произнесла я и направилась к двери. Рив двинулся за мной.

— Кембридж! — послышался голос моего брата. — Вы не задержитесь на минутку? Я хочу кое о чем вас спросить.

— Я тоже хочу кое-что вам сказать, — проговорил Рив. Я вышла из гостиной и последовала за мамой в сад.

Вечером, когда все ушли в дом, а на небе догорала вечерняя заря, мы с Ривом отправились на прогулку.

— Что за день! — с чувством произнес он. — Кто же знал, что жених Шарлотты — это твой брат. В прошлом сезоне они действительно были в Лондоне, но наши пути никогда не пересекались. Очевидно, Линли не очень-то азартный игрок.

— Вероятно, он не хочет тратить свои деньги, — пренебрежительно заметила я.

Рив промолчал. В фонтане тихо журчала вода, воздух благоухал соленым запахом моря и сладким ароматом летних цветов. В роще пели соловьи.

— Джеф говорит, что Линли — неплохой парень, — наконец открыл рот Рив. — Их семья очень довольна предстоящим замужеством Шарлотты — и не только потому, что жених богат.

— Очевидно, они его плохо знают, — фыркнула я.

— Давай немного посидим, — предложил Рив. Подойдя к стоявшим возле тисовой изгороди каменным скамьям, мы сели на одну из них.

— Линли просил меня задержаться в гостиной, чтобы расспросить о твоей жизни, — сказал Рив. — Я все ему рассказал. Во всех подробностях.

— И что же он?

— Он был в ужасе, Деб. Видишь ли, дядя сообщил ему, что это твоя мама решила уехать из Линли-Мэнор Дядя сказал, что купил для твоей матери комфортабельное жилье и выплачивает ей солидное пособие. Он также заверил, что твоя мать не желает иметь ничего общего с семейством Линли. Вот почему Ричард никогда не пытался установить с вами связь.

Я посмотрела на него с недоверием:

— Как он мог поверить такой сказке? Зачем же маме это могло понадобиться?

Мы сидели так близко, что я чувствовала тепло его тела.

— Не забывай, что в день смерти твоего отца Линли исполнилось только восемь лет, и дядя с тех пор был его опекуном и наставником.

Я с трудом воспринимала его слова. Я так привыкла ненавидеть своего брата, что с этим чувством теперь было нелегко расстаться.

— Он все равно должен был нас разыскать, — настаивала я.

— Да, — согласился Рив. — Но когда он стал взрослым, мачеха и сводная сестра остались для него в далеком прошлом. К тому же он считал, что о вас позаботились.

— Он что же, не заглядывал в свои конторские книги? — не поверила я.

— Он разве не видел, сколько мы получаем?

— Думаю, дядя Джон до сих пор сам ведет все конторские книги, — сухо заметил Рив.

— О Боже, Рив! — сказала я и ударила кулаком по раскрытой ладони. — Боже мой!

— Линли прав, — рассудительно сказал Рив. — Твоя мать должна была связаться с ним, когда ему исполнился двадцать один год. Он мог как-то исправить эту несправедливость.