Последние силы её оставили, и Елена стекла прямо на бетон крыльца.

Странное оцепенение охватило её, словно она разделилась: тело лежит на стылом крыльце многоквартирного дома, а другая её часть, лёгкая и прозрачная, парит в воздухе и наблюдает со стороны.

Открылась дверь подъезда, и на крыльцо ступила немолодая женщина в сопровождении странной собаки, чем-то похожей на некрупную козочку серого цвета… Вон, и борода есть, короткий хвост стоит торчком, и рожки… Нет, это уши торчат из шерсти.

Ох, да что же это? – всплеснула руками незнакомка, наклонившись над Леной. – Ну-ка, вставай, а то через пять минут станешь, как этот бетон. Вставай, вставай!

Елене не хотелось шевелиться, но настырная женщина не отставала, и ей пришлось вернуться в тело. Сразу же пришло ощущение слабости и холода.

– Ох, ты ещё и босая! Господи, девочка, что с тобой стряслось, почему ты голая? Вставай, двигайся, через силу шевелись, сейчас согреем тебя! А я ещё выходить не хотела, думала – балуется кто-то. Идиотов хватает – звонят в домофон, ерунду говорят и убегают. Мотя лай поднял, к двери побежал, словно в туалет ему приспичило. Пришлось идти, - тараторила женщина, поддерживая Лену. – Вот сюда. Хорошо, у меня первый этаж… Входи. Сейчас разотру тебя, а лучше в горячую ванну!

Елена упала на что-то мягкое, видимо, диван. Сознание то уплывало почти за грань, то возвращалось назад.

Измученное тело благодарно впитывало тепло. С сосульки, в которую на улице превратилась вымокшая от пота прядка волос, упала капля. Следом вторая.

Лена успела подумать, что легко отделалась, как в её руки и ноги вонзились острые иглы, и женщина замычала от дикой боли.

– Болит? Потерпи, милая, - заохала женщина. – Сейчас пройдёт. Это хорошо, что болит, это значит, что ты не обморозилась, а просто сильно замёрзла.

– Ммммм, - стонала Лена, а пальцы дёргало и выкручивало всё сильнее и сильнее. В какой-то момент она не выдержала и разрыдалась, больше не сдерживая рвущуюся наружу боль – от восстанавливающегося кровообращения, от поступка Марка, от понимания, что её семейной жизни пришёл окончательный и бесповоротный конец…

– Так больно? – участливо спросила женщина. – Ты пила что-нибудь?

– В каком смысле? – выдавила сквозь стиснутые зубы Елена.

– Алкоголь употребляла? Недавно?

– Только вино. Немного. За ужином.

– Ага, значит, часов восемь назад или ещё больше, - кивнула спасительница и исчезла, оставив Лену корчиться в одиночестве.

Боль всё нарастала и нарастала, и Елена уже не могла сдерживаться, глухо вскрикивая, баюкая горящие огнём руки и не зная, куда приткнуть не менее горящие ноги.

– Вот, - женщина протянула стакан, наполненный какой-то шипучей жидкостью. – Пей! Это аспирин, он снимет спазм и немного уменьшит боль.

Лена попробовала потянуть скрюченные пальцы к стакану, но хозяйка опомнилась и сама поднесла сосуд к её губам.

– Кожа покраснела, это отлично – обошлось без обморожений. Теперь не заболеть – и, считай, в рубашке родилась! Пей, во-от так, потихоньку. Умница! Теперь посиди ещё немного, я принесу кое-что согревающее.

«Водку?» - вяло подумала беглянка, мечтая лишь об одном – чтобы боль наконец ушла.

И то ли кто-то свыше над ней сжалился, то ли помог аспирин– невыносимые ощущения в конечностях потихоньку пошли на спад.

– Полегче? – спросила вернувшаяся хозяйка.

Лена неуверенно кивнула.

– Ну вот и хорошо. Давай, по глоточку! – к губам приблизился новый сосуд – что-то вроде крошечного салатника.

«Пиала» - всплыло в памяти название такой посуды.

Лена глотнула горячую жидкость.

Суп??

– Пей, тебе нужно согреться изнутри, а куриный бульон в таком деле – лучшее лекарство! Только его в чистом виде у меня не было, кто ж знал, что мне придётся ночью снегурочку оттаивать? Есть куриный супчик. Конечно, не деревенская курочка, а фабричная. Навар не тот, да и вкус не сравнить с бульоном из вольной, деревенской птички, но уж что есть. Я тебе половник жижки в пиалку слила и нагрела. Пей!

С каждым глотком к ней возвращались силы, и таял засевший внутри тела ледяной комок.

– Вот и умница! – ласково приговаривала хозяйка, а странный пёс Мотя время от времени тыкал в Лену мокрым носом. Словно проверял – ещё жива?

– Спасибо! – прошелестела несостоявшаяся сосулька.

– На здоровье. Встать сможешь? Надо тебя переодеть. Снимай своё вечернее великолепие, вот тебе бабушкина рубашка, свитер и штаны с начёсом. Носки ещё. Надевай, надевай, всё чистое!

Ещё через полчаса Лена настолько отогрелась, что могла уже связно мыслить, но хозяйка решила закрепить эффект и снова исчезла в недрах квартиры.