Валентина: Хорошо. Тогда теперь пересаживайся на этот стул бабушки. Игрушку убери в сторонку пока. Сколько ей было лет, когда она умерла?

Тамара: 84 года.

Валентина: Хорошо. Скажи сейчас: «Я – Зоя, мне 84 года». И сделай глубокий вдох. Словно с воздухом ты ВПУСКАЕШЬ ЕЕ В СЕБЯ. Теперь почувствуй ее тело, какое оно: большое, маленькое, худое, пышное? Прям ощути, как бы она сидела или лежала в этом кресле. Доверься себе, пофантазируй. Получается?

Тамара: Ну, вроде да. Тело такое тяжёлое. Так неприятно внутри, как будто кишечник крутит, немного подташнивает.

Валентина: Зоя, напротив тебя сейчас, вот в этом кресле, сидит твоя внучка Тамара. И просто пока молча на тебя смотрит. Что ты чувствуешь, когда она молча рядом? Говори самое первое, что приходит, не анализируй, отключи голову, доверяй своим первым реакциям.

Тамара на стуле Зои: Нежность, теплота (начинает плакать). Ты такая красивая, такая молодая. На тебя так приятно смотреть. Томочка, ты как солнышко светишься. Словно прям лучи света вижу, как из тебя идут. Внученька моя родная. Я соскучилась по тебе. Хочется сразу спрашивать: как там твой муж Коленька, как у него работа, как детки растут, как сама, устаёшь, наверное?

Валентина: Хорошо. Зоя, тебе сейчас твоя внучка Тамара кое-что сказала. Я напомню. А ты свои реакции, ответы говори прям сразу. Тамара сказала, что, как только представила тебя рядом, она начала плакать от теплоты и любви к тебе. Она сказала, что ты была самым близким и дорогим человеком для неё.

Я зачитываю с листочка то, что Тамара ранее произносила, а я записывала.

Тамара на стуле Зои: Да, я это знаю. У меня точно такие же эмоции к тебе в ответ.

Валентина: Зоя, ещё тебе Тамара сейчас сказала, что чувствует себя виноватой за то, что она поехала на Новый год отдыхать в Турцию, что не успела приехать к тебе в твой последний день. Что не была рядом. Тамаре кажется, что тебе не хватало ее звонков. И она сомневается, может, ей нужно было забрать тебя к себе ухаживать?

Тамара на стуле Зои: Доченька, ты что?! Я бы очень не хотела, чтобы ты видела меня в том состоянии, в котором я была последние дни. Это было очень жалкое и тяжёлое зрелище. Мне хочется, чтобы ты меня запомнила той, которой я была, бодрой и активной.

У тебя своя семья, как бы ты меня забрала? Вы жили в однокомнатной квартире, втроём, ты беременная. И куда меня, лежачую и парализованную? Ты с ума сошла? Как ты можешь себя винить в этом?!

Да, я скучала по твоим звонкам. Мысленно разговаривала с тобой. Но сама не звонила. Я знала, что ты очень занята. Я не хотела тебя отвлекать. И я бы ни за что не позволила, чтоб ты отменила поездку на Новый год из-за меня. Вы – семья. Твой муж Коленька очень много работает. Вам надо отдыхать. Моя дочь за мной присмотрит. У неё сложный характер.

Тамара на стуле Зои: Я действительно чувствую себя сильной обузой для неё. Мне неловко перед своей дочерью, что ей так тяжело, со мной приходится возиться. Мне так стыдно, когда она меняет мне памперсы. Это, наверное, самое унизительное, что было во время этой болезни.

И я уже очень хочу побыстрее уйти наверх к моему деду. Я по нему сильно соскучилась. Мне поскорее хочется отмучиться и освободить свою дочь от этой тяжёлой ноши. Но я не могу это сделать усилием воли. Мое парализованное тело по-прежнему лежит на кровати и не умирает.

Когда Маша (дочь Зои, мама Тамары) кричит на детей, чтобы они не забегали в мою комнату и не тревожили меня, мне очень грустно. Я так радуюсь, когда вижу ребятишек. Когда они бегают, веселятся, кричат, мне так светло на душе, что жизнь продолжается. Пусть не в моем теле, но в моих внучках. И так печально, что Маша заставляет их быть тихими и серьезными. Словно раз я лежу парализованная, то и все вокруг меня должны жить в грусти, тишине и трауре.

Мне очень радостно, когда кто-то просто сидит рядом со мной. Когда старший внук, Андрюшкин сын, иногда заходил и рассказывал мне, как у него прошёл день в школе, я была счастлива. Я не могла ничего отвечать, но он все равно разговаривал со мной. Это были замечательные минуты.

Обычно все смотрели на меня с испугом, пытаясь скрыть слёзы, выбегали из комнаты. Они терялись и не знали, как себя вести рядом со мной. В их глазах был вопрос: а я вообще что-то понимаю? А внучек разговаривал со мной совершенно спокойно. Словно мы два одинаковых здоровых человека. Только один из нас не разговаривает, но полностью участвует в беседе. Я не ожидала, что его Душа такая мудрая.

Я уже очень устала. Я не хочу ни врачей, ни операций. Я хочу уже уйти.