“Что с тобой, любимый?”

Телепатический голос был реален, как и рука, принадлежащая Леолле, наполнившаяся живыми красками, но по-прежнему не имеющая запаха. Направив взгляд еще повыше, Релти увидел печальную улыбку на лице велянки. Леолла обеспокоенно смотрела на него, чуть сдвинув тонкие брови, словно придумывая в крайней спешке, как ему помочь.

Он не ответил. Глупо разговаривать с порождением больного воображения. На ней униформа военной корпорации “Рфеге”. Светло-серая. Женская. Ночная. Решился тронуть ее плечо и почувствовал мягкость ткани. Синтетика с добавлением шерсти. Ворсинки животного происхождения вплетены в широкие нити. Как веляне не сварятся во время сна в такой одежде? Странно, что он еще способен здраво размышлять. Или почти здраво?

Поцеловал ее, обнял – настойчиво, порывисто. Ослабил контроль, считая свои действия хоть и странными, но безопасными для островных живых существ и активированного бытового робота. Уступил нахлынувшей страсти. Просто не сумел иначе. Сдался быстро и легко, но ведь сопротивление проклятию бессмысленно. Ни одному из потомков Анрейми не удалось победить. Так стоит ли ему пытаться? Нужно ли расходовать остатки угасающей энергии на изгнание безумных видений, дарящих ему не жуткие страдания, а краткие моменты счастья, недоступные в реальности?

Призраки древнего проклятия приходят, чтобы мучить жертв. Быть может, в том и состоит его персональное мучение – вновь и вновь, до истечения резко сократившегося жизненного срока, в моменты прояснения рассудка осознавать недостижимость счастья, невозможность быть всегда рядом с той, кого он любит, кто понимает его так, как ни одно другое разумное и не очень существо вселенной?

Впитывать тепло ее тела, податливо но с малой удивленной скованностью отзывающегося на его ласки, чувствовать бархатистую неоднородность ее кожи. Вспоминать ее естественный, не нарушенный острыми нотками эфирных масел велянских растений, приятный запах – затаив дыхание, чтобы устоявший перед приступом безумия чуткий нос не нарушал реалистичности восприятия. Гасить ее тревожные импульсы, и поневоле успокаиваться самому.

Ни слова – вслух или телепатически. Слова безумцев превращаются в несвязное бормотание. Призракам дефектного мозга они подавно не нужны.

Поверить в то, что счастье не ушло за горизонт вслед за сияющей звездой, и не потеряна любовь, и жизнь не оборвется скоро и позорно. Забыть о том, что цветущий остров станет местом, где угаснет последняя искра его разума, где он будет метаться по берегу, спасаясь от непахнущих врагов, калеча себя и заходясь диким воем, или, ныряя на глубину, сталкиваться с непреодолимой преградой силового поля. Молекулярный расщепитель утилизатора – лучше, но заклейменные Печатью Безумия потомки первого правителя Нелии выбирают другую смерть.

Тонкий посвист заходящего на посадку боевого айри. Наяву или часть галлюцинации?

На всякий случай Релти бережно отстранил призрачную Леоллу, подтянул штаны, уравновесил импульсы. Лимэй должен подумать, что он просто грелся у костра, хотя современные нелианцы так не делают – не разводят костров. Камины в их жилищах тоже не предусмотрены. А между тем, на Тинкоттое огнедышащие рептилоиды считают, что нет дома без огня, и по старинной традиции вечерами семья собирается у камина для трапезы и оживленной беседы.

– Я голоден, – грубо заявил телохранитель, как будто предъявил претензию нанимателю.

Обойдя ярко пылающий костер (на удивление качественные тинкоттойские брикеты), Лимэй встал перед сидящим на травяной кочке Релти, глядя в глаза с почти уже привычной и потому не вызывающей раздражения наглостью. Телохранитель не посчитал нужным скрыть следы вечернего визита в штаб после городской прогулки. Белые песчинки поблескивали на его сапогах и легком костюме пилота. Летал ли он в штаб для донесения Рамиру или только для встречи с женщиной, чей запах на нем сохранился так же хорошо, как белый песок, Релти не хотел задумываться. Как и о том, почему Лимэй не подкрепился в столице. Очевидно, воина не устроило качество простонародной еды. Питаться в штабе ему было запрещено на весь срок аренды.

– Складской робот выдаст тебе мяса, – сказал ему Релти почти как келину.

Призрачная Леолла исчезла. Разум прояснился. Нос подтвердил реальность телохранителя.

– Я притронусь к еде только после тебя, – предупредил Лимэй, маскируя страх приказным тоном.

“Он боится меня! – удивился Релти. – Чувствует мое необычное состояние. Но и он сам не в порядке. И с ним что-то не то”.

Двое сумасшедших на острове – подходящий сюжет для велянской комедии. Задыхающиеся от хохота зрители вряд ли подумают о том, насколько ее персонажи далеки от веселья.

Долгогорящие тинкоттойские брикеты были хороши, но не вечны, так же как жизненный срок биологического существа по имени Релти. Но пока они еще не рассыпались пеплом, по их черным прямоугольникам гулял синеватый огонь, разбрасывая рыжие искры. И молодой нелианец пока был полон сил, незапланированная совместная охота хорошо подпитала их. Приятная тяжесть в желудке его успокоила – настолько, чтобы Печать Безумия оставалась невидимой для прочих жителей острова. Автоматическая система наведения будет отключена до рассвета, и это утешало.