– Ты?
– удивленно прошептал он.- Ты?!

– Это внучка Малахуды!
– зашелестело в толпе, узнавшей девушку.- Последний отпрыск старого первосвященника!

Она тем временем стояла, глядя прямо в глаза Победителю, со связанным шерном у самых ног - и чувствовала, что под его взглядом все силы оставляют ее. Кровь отхлынула от щек, ноги ослабли и подгибались... Она напрягала все свои силы, чтобы не упасть...

Внезапно она почувствовала, что кто-то обнимает ее.

– Это моя невеста,- поддерживая ее, сказал Ерет. Девушка вздрогнула и вырвалась из его объятий, снова обретая

дар речи.

– Неправда,- закричала она,- неправда!

И/сложив на груди руки, она заговорила быстро, как бы стараясь оправдаться от тяжкого обвинения:

– Ты не слушай его, господин, потому что это неправда! Может быть... когда-то... действительно... но теперь...

Она замолчала.

– Теперь?
– спросил Марек, удивленный всей этой сценой.

– Теперь,- ответила она, невольно понижая дрожащий гоЛОС)- теперь только ты один господин мой, Победитель, с далекой звезды пришедший, чье имя пусть будет благословенным во веки веков!

Говоря это, она опустилась на колени и коснулась лбом его ног, рассыпая на них сверкающее золото своих волос.

Тем временем шум вокруг них усиливался, стали раздаваться громкие крики. Марек, который собирался что-то сказать стоящей перед ним на коленях девушке, поднял голову и посмотрел вокруг вопросительным взглядом, не в состоянии из отдельных слов и выкриков понять, о чем идет речь.

– Господин!
– выступил вперед Элем.- Народ требует смерти Ихезаль, внучки Малахуды...

Марек почувствовал, что девушка, охваченная внезапным испугом, прижалась к его коленям.

– Что?
– спросил он.- В чем она провинилась?

Никто не отвечал. Наступила тишина, но лица всех присутствующих молча и угрожающе были обращены на золотоволосую девушку, в глазах их читалась безжалостность. Марек посмотрел на Ерета, который был родственником первосвященника и минуту назад сам назвался ее женихом. Молодой воин стоял нахмурившись, и кусал губы, но ни словом не выразил своего протеста.

– Она должна умереть,- наконец заявил Элем.

– Должна умереть!
– закричали сразу со всех сторон.

– Что вы хотите от нее? В чем она провинилась?
– повторил Марек, положив ладонь на ее золотые волосы.

– Ни в чем не провинилась,- сказал Элем,- но должна умереть. Она была наедине с шерном,- он показал на Авия,- поэтому должна умереть.

– Но это она его поймала!
– вскричал Марек.

– Да, но делая это, она была здесь наедине с ним, и поэтому должна умереть, закопанная в песке. Таков закон.

– Таков закон! Она должна умереть!-послышалось отовсюду. Победитель вспыхнул от гнева.

– Плевать мне на ваши законы! Я здесь устанавливаю законы, если вы признали меня вашим господином! Она будет жить, потому что я хочу этого!

Элем согнулся в поклоне.

– Ты можешь все, Победитель, но ты сам не захочешь того, чего мы не хотим, чтобы от нашей плоти рождались дети шернам!

Ихезаль сорвалась с места.

– Я чиста!
– крикнула она с горящими глазами, повернувшись к толпе лицом.- Слышите, я чиста! Кто смеет...

Слезы сдавили ей горло и помешали говорить дальше. Она закрыла лицо и, падая вновь к ногам Марека, повторила тихим и молящим голосом:

– Я чиста... Убей меня, Победитель, но поверь, что я чиста... Марек наклонился над плачущей девушкой и, как ребенка, взял ее на руки.

– Она находится под моей защитой, слышите! заявил он.- Никто не посмеет прикоснуться к ней. Я беру на себя ответственность за нее!

Среди собравшихся послышался ропот, однако никто не посмел возразить. Обращаясь к Элему, Марек добавил:

– А передо мной за нее отвечаешь ты! Если с ее головы упадет хоть один волос, я прикажу тебя закопать живым в песок!

Он говорил это твердым, приказывающим тоном, к которому неожиданно привык за это короткое время, проведенное среди лунных жителей.

Элем молча поклонился.

– Ас шерном что прикажешь делать, господин?
– спросил он через минуту.

– Пусть пока живет. Поместите его в крепком и надежном месте. А теперь идите все отсюда и оставьте меня одного.

Площадка мгновенно опустела. Авия стащили по крутой лестнице и по приказу Элема приковали, заменив веревки цепями, в подземной сокровищнице храма, который с этих пор должен был быть местом жительства Победителя, как единственное соответствующее его росту помещение во всем городе.