Шрифт:
в сарай
входит серая кошка
глаза ее светятся – две маленькие луны.
– Кис-кис-кис, – подзываю ее,
складываю кончики пальцев
и протягиваю ей пустую ладошку.
Кошка нюхает воздух,
поворачивается,
задирает хвост,
тянется, выставив попку,
сторонится меня.
Попкорн
Как-то папа мне предложил:
– Устроим «вечер кино»?
Сказал – сама выбирай, что смотреть,
вот только сейчас он быстренько
примет душ.
Ему нравился
«Мужской стриптиз»,
Он всегда хохотал над ним,
и я выбрала эту комедию,
раз она нам обоим нравится,
настроила телевизор, все подготовила.
Папа любит свежий
соленый попкорн,
и я решила сделать немного попкорна.
Положила в сковородку кукурузу,
она там —
хлоп,
хлоп!
Хлопала и пыхтела.
Но передержала…
Масло так раскалилось!
Кухню окутало дымом,
и сработала сигнализация,
загудела
на весь дом.
Папа с мокрыми волосами прибежал на кухню, крикнул:
– Господи, черт возьми!
И прежде чем я успела
сказать, что это —
попкорн,
сюрприз!
схватил меня за запястье
больно
выкрутил,
вытолкал в сад. Я упала, ушиблась.
И не пускал домой —
я часа два там сидела
на холоде.
Папа сказал:
– Хорошенько подумай
о своем поведении.
Помятое и побитое
Не могу заснуть.
Вытащила из рюкзака банан,
очистила:
весь
в коричневых пятнах.
Выбросила его.
Никогда не могла есть
помятые, побитые, подпорченные фрукты.
Мне казалось, они в синяках. Как и я.
Есть что прятать
Длинный рукав и колготки
закрывали мои синяки,
и пришлось подделать записку, типа, из дома:
«Эллисон сегодня пропустит урок физкультуры,
потому что…»
Физкультурник закатил глаза
(никакого сочувствия – подумаешь, месячные!)
и позволил мне посидеть в сторонке.
Одноклассники в футболках и шортах упражнялись на батуте:
просто прыжки,
и сальто,
так высоко —
под самую крышу спортзала,
вопили от удовольствия,
ощущая полет,
а я в это время думала:
нужно
держаться от папы подальше;
пускай синяки
заживут, хотя бы пожелтеют.
Завтрак на пляже
Волны набегают на песок,
малыши подставляют волне ладошки, потом тянут их в рот.
Папину карту уже заблокировали.
На последние деньги
покупаю пакетик чипсов.
Запиваю их газировкой,
и десерт – леденец на палочке, розовый.
Как будто мне восемь лет.
С неба сыплется мелкий дождь,
песок покрывается темными точками.
Негде спрятаться, только в сарае.
Ну, я и пошла туда.
Пустой дом
Широкие окна плотно закрыты,
но вблизи они вроде бы чистые,
а из сада
казалось —
не очень.
Стоя у задней двери, подношу к глазам
ладонь,
рассматриваю кухню:
коричневые шкафчики, металлическая
сушилка —
дом, похоже, построен давно, уж точно до моего рожденья.
На плите чайник.
Кипит,
свистит-зовет:
«Давай скорей, иди скорей!
Я устал свистеть. Выключайте!»
Из-за дверцы холодильника
появляется женщина:
тонкие черты лица.
Замечает меня,
испугалась.
Глядим друг на друга.