– Я так понимаю, – спокойно промолвил мой муж, – есть шанс, что наш разговор вот-вот приобретёт менее дружественный оборот и кто-то произнесёт слова или угрозы, о которых вскоре пожалеет. Поэтому…

Господин Хмаль вскинул руки:

– Я понимаю. Мы уезжаем. Но даже несмотря на сегодняшнее… разочарование, я всё ещё готов с вами говорить. Моё предложение остаётся в силе.

Он перевёл взгляд на меня.

– Вам тоже стоит задуматься, миледи, – бросил он. – Хотите жить с упрямцем-калекой, который жалеет вас? Или всё-таки отпустите его, чтобы найти настоящую любовь?

Я передёрнула плечами:

– Ни за что не поверю, что вы тревожитесь о моей личной жизни. Лучше уезжайте.

Несколько мгновений господин Хмаль смотрел на моего мужа, и в его глазах крепла странная решимость. Очень неприятная решимость.

А потом он кивнул:

– Что ж, пусть будет так. Прощайте.

Он поднял руку с вожжами.

– Одно злонамеренное движение в сторону моей жены, – холодно произнёс лорд Таннис, – и последствия будут фатальными. Даже если после этого мне придётся забыть о своей карьере.

Лицо Хмаля исказилось внезапной яростью. Но тут Майя быстро, пока её отец не успел ответить, перехватила у него вожжи, и экипаж тронулся с места.

Я проводила их ошеломлённым взглядом.

– Откуда вы знали, что тётя предлагала мне чаю в лавке Мелано? – наконец вымолвила я, когда мы остались одни.

Супруг пожал плечами:

– Я послал в лавку Реми, чтобы тот узнал побольше о вашей первой встрече с Майей. Его фраза про чай засела у меня в голове.

Он сидел в кресле так свободно, словно никакой Майи и её отца тут никогда не было. Но их призраки до сих пор стояли у меня перед глазами.

– Вы просили у Хмаля стебли для моей мази, – тихо сказала я. – А потом угрожали ему. Я вам настолько дорога? Дороже вашей карьеры?

– Ну, на вынужденный брак я всё равно бы не поддался, даже на такой заманчивый. – Лорд взглянул на меня с иронией. – Я же не вы.

– Ещё и бравируете тем, что силой взяли меня в жёны? Ну вы и наглец!

– И это ещё не предел, миледи, – серьёзно ответил он. – Как я и говорил, у меня богатая фантазия.

Мы переглянулись и заговорщицки ухмыльнулись друг другу.

– Знаете что? – произнесла я. – А ведь теперь-то мы можем выслать этого типа из страны вместе с дочкой, верно? Раз он только что вломился на ваши земли как к себе домой!

Лорд Таннис вздохнул:

– Лиза, вы же помните, что я говорил вам о льготных квотах на масло. В глазах кабинета министров господин Хмаль – ходячий мешок с золотом, который принёс нам процветание. Без железных доказательств его выслать нельзя.

– А то, что он практически предлагал вам продать Файерн?

– Опять же недоказуемо.

– Понятно, – угрюмо сказала я. – Ему всего лишь погрозят пальчиком. А выгонят разве что тогда, когда застанут с окровавленным ножом над горой трупов.

– Именно.

– Может, расскажете мне про этот торговый до… – начала я, но лорд покачал головой:

– Поговорим о делах в другой раз. Сейчас я просто хочу полюбоваться лесом. Лиза, смотрите!

Он вскинул руку, и я ахнула: впереди среди ветвей сверкнул рыжий хвост белки. Настоящей живой белки, которую я не видела лет шесть, не меньше!

Мы долго любовались пушистым зверьком, забыв обо всём остальном. А потом, не сговариваясь, двинулись вдоль аллеи.

Мы мало говорили. Просто шли, иногда обмениваясь парой фраз. Колёса кресла лорда Танниса скрипели рядом, и мне было удивительно спокойно. Может быть, это и есть настоящее чувство? Не идеальное понимание, но уют и спокойствие рядом с мужчиной, с которым тебе просто хорошо?

Хотя, наверное, где-то существуют и идеальные мужчины с идеальным пониманием, идеальной любовью и идеальным всем остальным. Наверное.

Словно угадав мои мысли, лорд Таннис повернул голову:

– Задумались?

– Ага, о вас, – честно сказала я. – Думаю, может, поискать ещё? Вдруг найдётся кто-нибудь побогаче и посимпатичнее?

– Обязательно найдётся, – серьёзно сказал мой муж. – Увы, далеко не у каждого с собой будут… бутерброды с бужениной.

Из плоской сумки на его коленях появился серебристый свёрток из фольги. Мой взгляд жадно упал на два треугольника поджаренного хлеба, кружочки солёного огурца и свежую, призывно пахнущую буженину.