Тем временем через проделанную дыру в заборе на дорогу вырвались коровы, и некоторые солдаты, закурив сигареты, нерешительно пошли за ними, чтобы загнать их обратно.

За происходящим из кухонного оконца внимательно наблюдали женщины. Тут на кухне появился солдат и попросил молока. Другой же принялся очищать свои сапоги от налипшей грязи, а еще один начал с ними торговаться, желая купить петуха, чтобы затем отправить его себе домой. Четвертый стал накачивать шины велосипеда, намереваясь сгонять на нем к ручью.

Не обращая внимания на наносимую ими грязь, комками падавшую с сапог на пол, солдаты, засунув руки в карманы и с высоко поднятыми воротниками шинелей, один за другим стали протискиваться в низкую дверь, ведущую на кухню, громыхая коваными сапогами по половицам. Женщины же покорились судьбе и с каменными лицами принесли им желаемое, вымученными улыбками отвечая на плоские солдатские шутки.

Вошедший вместе с ними крестьянин хотел было сделать им замечание, но вместо этого принялся давать советы и разъяснения. При этом соседские дети и соседи, с которыми у него отношения явно не сложились, наблюдали за происходящим, столпившись на улице.

Все солдаты оказались простодушными берлинцами – в прошлом это были рассыльные, служащие и даже академики. Однако за последние пару недель они уже успели понюхать пороха. Эти люди уже научились одним взглядом оценивать крестьянские дворы, вычленять наличие в них коров, кур и плодовых деревьев и под защитой военной формы реквизировать все, что попадалось им под руку, словно предчувствуя грядущие голодные годы. Они уже успели привыкнуть есть все, что шевелится, и забирать все приглянувшееся для своих нужд.

Вот и сейчас одни из них начали валить столбы, в то время как другие, закурив, уселись на ящики. В это время на дороге остановилась легковушка, и унтер-офицер рысцой побежал к ней. Показалась лейтенантская фуражка с серебряным шнуром, и была развернута карта. Затем машина уехала, а унтер-офицер понуро медленно двинулся назад. Оказалось, что позиция выбрана не в том месте. Поэтому солдатам надлежало все загрузить обратно, занять места в грузовике и следовать в назначенный пункт.

Жалкие и грязные луга, жнивье, бедно засеянные и наполовину затопленные поля. Кругом полно камней и везде валяются английские листовки, отпечатанные на хорошей бумаге.

Виднеются остатки букового леса, окрасившегося в осенние краски. В нем вырублена большая площадь под строительство аэродрома. На заднем плане, словно кулисы для съемки фильма, торчат трубы доменной печи, завода по производству ядовитых газов с наклонной нависающей крышей, похожего на гигантскую хижину. Перед каждой из шести огромных дымовых труб рядами посажены тополя. При этом откуда-то изнутри вырываются красные языки пламени. По ночам кажется, что они блуждают, медленно растворяясь в небе, чтобы затем показаться вновь.

От предприятия во все стороны тянутся высоковольтные линии, а над низкими домиками рабочего поселка протянута подвесная канатная дорога. И над всем этим стоит густой многоцветный дым, соединяющийся с облаками и разносимый ветрами в разном направлении, по которому часто можно легко определить направление течения воздушных масс. Причем порой этот дым занимает добрую четверть всего неба.

Здесь не бывает ясной погоды, и часто отмечаются длительные осадки в виде сажи, смешанной с туманом и дождем. Всю эту грязь с крыш домов поселка приходится соскребать при помощи лопат.

Повсюду виднеются горы бурого угля и огромные экскаваторы. При этом стальной каркас горного предприятия возвышается над лесом. Под ним непрерывным потоком идут нагруженные доверху вагонетки. По ночам же постоянно слышен скрежет и стук, а также свистки ползущих по узкоколейке паровозов.

Работы ведутся открытым способом, и поэтому здесь образовался огромный многоярусный и постоянно расширяющийся котлован. Если встать на его краю среди деревьев, то будут видны их обнаженные корни, свешивающиеся в пустоту.

Часть котлована залита водой, в которой по ночам отражается свет ламп и звезд. А по узкоколейке, с которой постоянно доносятся пронзительные звуки, неутомимо снуют паровозы, выпуская облака пара при подъеме наверх. Эти облака нехотя поднимаются к небу и постепенно растворяются в воздухе. В середине дня гремят взрывы, вздыбливая огромные массы рыхлого грунта.

Солнцу довольно трудно пробиться через толщу пара и дыма. Поэтому здесь царят бесконечные сумерки.

Под моросящим дождем в полной темноте на проселке стоит солдат. К нему приближается множество мерцающих в ночи огоньков – это рабочая смена по мокрой дороге едет на работу. Свет от фар велосипедов рабочих то и дело отражается от каски и пришитых в ряд пуговиц на солдатской шинели. При этом не слышно никаких звуковых сигналов и разговоров. Многие едут вообще без света.