Энрихе сам не понимал, отчего всплыла в его памяти эта генеалогия, и почему генеологическое древо заслонило вдруг лицо Агескела Эйвори, сродного брата эрцога дома Нарьяграат. Ублюдка, вечно кривящего губы и возникающего в родовом зале Алдиваара как тень между вековых колонн из тэрранских склитов.

Тэрра была искусственной и искуснейше воссозданной копией некогда утерянной Земли. Геологи и инженеры спланировали её до мелочей по старинным картам. На ней было пять континентов, названных в честь земных — Акрика, Америа, Эвроза, Азиа и Арктида. Родовое поместье дома Нарьяграат было, как и на Земле, расположено на самом благоприятном по климату континенте — Арктиде. Вечнозеленые леса, шипение гейзеров, воздух, пьянящий и влажный. И черные глаза Хелеки Эславэ… Здесь, на Тэрре, он впервые увидел её. Сердце опять проснулось. Как некстати.

И тут же кто–то выразил желание войти.

Оказалось, медик. Хаго явился спустя пару минут после него, едва разошлись. Сейчас начнётся…

Энрихе не собирался объяснять своё поведение, но хоть что–то говорить всё же придётся… Или — просто промолчать?

Они встретились глазами. У капитана были зелёные с золотыми искрами глаза. Энрихе показалось вдруг, что зелень в них та же, что и на лицах убитых алайцев. «Все мы смертны, и так будет со всеми», написано в родовом зале на Тэрре, в доме Нарьяграат, кровавых эрцогов, наследников утраченной императорской крови…

И тогда Энрихе вспомнил, ГДЕ он видел выгравированный на «Каменном вороне» девиз — «И так будет!» Это и был девиз дома Нарьяграат. В старой, позабытой уже огласовке.

Перед глазами иннеркрайта вспыхнула молния, он покачнулся…

— Вот псих, — сказал, подхватывая его, капитан. — Сразу надо было тебя изолировать. Мне ещё в коридоре твоя морда лица не понравилась.

Он деловито выругался, переводя Энрихе в горизонтальное положение и нажимая подбородком на спецбраслет.

— Куда я попал? Навигаторская? Медиков в двадцать четвёртую. Бегом!

— Нервное истощение, — констатировал медик. — Да и контакт с вирусом даром не прошёл. Если иммунитета изначально нет, то даже после вакцинации остаются кластеры вируса, встроенные в ДНК.

Вошёл Колин. Он был закрыт эмоционально настолько плотно, что я смотрел на него и не узнавал.

— Готовьте капсулу для транспортировки, — сказал он медику. И пояснил. — Попросил, чтобы Энрека взяли на ЭМ134. Курс не совсем совпадает, но так ему будет легче перенести дорогу, чем на шлюпке.

Я покачал головой.

— Он даже отца не увидит. Не успел ему сказать.

— Зато отец увидит его. Иди, встречай. Эрцог, похоже, один, чего я за ним раньше не замечал.

— Он нам так доверяет, или дело настолько плохо?

— Думаю, плохо.

Колин был внешне спокоен, но меня это не обнадёживало. От него не дождёшься открытых реакций. Сказал плохо — значит, так и есть.

Я быстро пошёл по коридору по направлению к ангару. Если Локьё — один, то дежурного за ним не пошлёшь, это будет уже даже не хамство… А что, интересно?

Набрал на браслете Млича:

— Ивэн, ты шлюз уже дал?

— А что, проблемы с «гостем»?

— Да нет, опаздываю. Он вышел уже?

— У входа в ангар стоит.

— Абэ то да хэрбэ!

— Давно по экзотиански ругаться начал? — усмехнулся навигатор.

— С Къясны.

— Я тебе видео перегрузил. Вон он, видишь?

На экранчике браслета длинная фигура эрцога согнулась возле огромного ящика. А откуда у нас в ангаре такой ящичек? Почему я не в курсе?

Открыл дверь и первое, что увидел — торчащую из не заваренного железного саркофага худую зелёную ногу со скрюченными пальцами. Это были, видимо, предполагаемые «останки Рико» (вперемешку с алайскими).

— Нельзя их вместе, — задумчиво сказал Локьё, взирающий на ногу без видимой брезгливости. Он стоял, уставившись в саркофаг. Рядом с ним висел в воздухе багаж. — Не было здесь алайцев по официальным приказам. Скажи, чтобы готовили другую коробку, эта — не пойдёт.

— Сейчас распоряжусь, — я потянулся к браслету. — Ты совсем один?

— Даже шлюпку отослал. Официально — я убит горем и никого не принимаю. А вот неофициально у меня есть к вам, комбинаторам, несколько вопросов, к обоим, — эрцог нехорошо улыбнулся.

— Только ко мне. У твоего сына сильное нервное истощение и последствия контакта с борусами. Боюсь, он не в состоянии отвечать.

— Сын?

— А что, уже нет? — на этот раз я дерзил вполне сознательно.

Но эрцог только хмыкнул.

— А ты знаешь, «защитничек», — сказал он, разглядывая скрюченные зелёные пальцы, — что обвинили в произошедшем одного Рико. Тебя — даже и не заметили… Именно он, по версии нашего военного совета, уничтожил заводы на Плайте, он… — эрцог отвёл взгляд от саркофага, уставился на меня и рыкнул. — Так что убери эту зелень! Только алайцев мне сейчас не хватает!