— Жить тоже опасно. Особенно сейчас.

Я не знал, чем опасно подключение к психовизору в сознании, но слышал, что неприятная штука.

— Садись, давай, — сказал, видя, что я раздумываю, эрцог. — Не расклеишься, не сахарный. Я раз сорок на себе пробовал и живой.

— Мальчик несовершеннолетний, — сказал Домато.

— Ага, — поддакнул эрцог. — Ты бы видел, что этот грудничок учудил сегодня. Прямо не снимая подгузника! Я потом ещё службе контроля вставлю! Этак у нас завтра вся армада противника выйдет посреди … — он выругался, но на этот раз менее интересно. А вот первую фразу надо запомнить.

Я быстренько нырнул в белизну силиконовых переплетений — кресло максимально комфортно перераспределяло вес и расслабляло мышцы.

— Настраиваемся, — скомандовал Домато. — Смотришь на меня и повторяешь за мной…

— Давай без этой байды, а? — попросил Локьё.

Он выговорился и был уже почти весел. Происходящее перестало его злить и начало забавлять. Азартный он был тип.

— Не будет же он сопротивляться, в самом деле? Давай, подключай его!

Домато недовольно покачал головой, но обернулся к психовизору. А Элиер положил ладонь мне на запястье и сжал его.

— Как там Лес? — спросил я шёпотом.

Ответить Элиер не успел.

Но его тёплая живая рука меня спасла. Ощущение контакта с психовизором было настолько неприятным, словно меня вскрыли, как консервную банку. Видит там что–то на экране Локьё или не видит — я не осознавал. Да и не пытался. Нужно было как–то перетерпеть это состояние и не свихнуться.

Потом мне приходилось ещё не раз испытывать чувство механического проникновения в сознание, и действительно, уже на второй раз было гораздо легче. Но тогда, на «Леденящем», Элиер просто не дал мне сойти с ума.

Очнулся я в кислородной маске — благо положение более чем знакомое. Незнакомого я сегодня испытал с избытком.

— Поднимайся, — сказал Локьё. — Со мной полетишь.

— Может, я на своей?

— Ты и так сегодня пол эскадры под трибунал подвёл, пусть люди успокоятся. Пришлось сообщить, что это была плановая проверка боеготовности.

— Удалось как–то сориентироваться? — спросил я, не зная, оправданы ли мои мучения.

— По месту — нет. Если только твои люди что–то раскопают. Но говорил с тобой «милый брат», это точно. Значит, его же люди похитили Энрека. Как же он на двоих–то размахнулся? Но, малой, Агескел уверен, что и ты — тоже Энрек. Вставай уже, некогда ждать.

Я осторожно поднялся из кресла. Покачивало, но не больше чем после двух–трех проколов подряд. Элиер протянул мне блистер с капсулами.

— Одну–две в сутки, если голова болеть будет.

Эрцог уже отдавал какие–то распоряжения в коридоре. Я шагнул к дверям и чуть не споткнулся об Леса, вынырнувшего, как из–под земли.

Подхватил мальчишку, сжал несильно. Он весь дрожал.

— Ну, ты чего? — рассмеялся я. — Вон какой молодец!

Леса разодели на «Леденящем» как принца. Рубашка из натурального шёлка, хитрый камзол с застёжками на сорока восьми местах, отделанный серебром. Вряд ли он мог оценить это великолепие даже частично. Воспитание не то.

— Ему ещё лечиться и лечиться, — сказал, подойдя, Домато. — Ну–ка, отпусти его. Стоит? Точно, молодец. Ну и ты — молодец, ему как раз именно такого стресса не хватало. Всё, постоял. Усаживай его, Рэ.

Элиер вынырнул с минигравом, видно, на нём и возили Леса.

Локьё заглянул в дверь, махнул — пошли, мол.

Я обнял напоследок Леса покрепче.

— Мальчика — забрать, может быть? — спросил эрцога. — Мы и так вам много беспокойства доставили. Если…

— И не думай, — перебил Локьё. — Я вообще ещё не решил, отпускать его или нет. Парень с очень хорошими данными. Сирота, полукровка, неизбалованный. А толк из него будет.

— Нате вам. Это мой парень. А то смотри, Энрека перехватят сейчас мои, так ведь не отдам, — усмехнулся я.

— Только бы перехватили, — не поддержал шутки эрцог. Оглянулся на ординарцев: — Не звонила Империя?

— Никак нет, мой лорд, — ответил наглаженный парень в синем кителе. Выправка у него была такая — кровь стыла в жилах. Да, живая физиономия Леса очень выигрывала на бледном фоне свитских.

— Правда, способный? — переспросил я.

— Домато говорил. Сам я не смотрел. Маленький уж больно. Да и вставать чуть ли не сегодня начал. Тебя вот увидел…

Лицо Локьё смягчилось.

— А правнуки у тебя есть, эрцог? — спросил я, осенённый неожиданной догадкой.

— Есть, — усмехнулся он. — Постарше тебя будут.

И я понял. Кто ж ему доверит ребёнка, как это принято у нас. Какой он дедушка? Он если и на руках держит малыша — то на приёме каком–нибудь, секунд десять, в символическом смысле. А Лес — мальчишка совсем. И я не я буду, если не привезу Локьё показать Пуговицу. С условием, что не сдохнем, конечно.

Эрцог вдруг обернулся и пристально на меня посмотрел. Я и забыл, что здесь читают мысли.