– Теперь ваша очередь, – попросил Руслан Сергеевич, – выкладывайте какую—нибудь мистическую историю из врачебной практики.

– Ну нет, – покачала я головой, – ужасов на сегодня хватит, лучше нарушу конфиденциальность и расскажу один курьезный случай.

– Ого, – подмигнул мужчина, – это еще интереснее!

– Только обещайте, никому не передавать, – заговорщески прищурилась я.

– Клянусь, – шутливо скрестил пальцы полицейский.

Мы проболтали больше часа, метель за окном постепенно стихла, и Руслан Сергеевич поднялся со стула.

– Теперь точно можно ехать. Спасибо за компанию, Юлия Викторовна.

– И вам, – улыбнулась я. Мужчина накинул куртку и направился к выходу. Стоя в дверях, он снова заговорил:

– Знаете, что, я отменяю завтрашний допрос, лучше отдохните после дежурства. Перенесем беседу на четверг.

– Отлично! У меня как раз первая смена, смогу попасть к вам после обеда.

– Давайте в пятнадцатый ноль—ноль. Девятый кабинет, отделение на Калинина.

Оперативник скрылся в коридоре, а я еще долго сидела и размышляла о жизни. В итоге мысли снова вернулись к убийству Натальи. Каково было женщине перед смертью? Чувствовала ли она свою близкую кончину? Вздрогнув от событий последнего дня, я поспешила на пост к медсестре, жутко не хотелось оставаться одной.

4

Утром главный врач собрал персонал на внеплановое совещание. В просторной приемной я заняла место рядом с хирургом и осмотрела присутствующих. Люди явно пребывали в волнении, новость о смерти Натальи уже облетела больницу. Коллеги сбились в мини—группы и бурно обсуждали случившееся. Мне беседовать не хотелось, потому я перевела взгляд на главного врача. Валентин Яковлевич сидел в офисном кресле, вертел в руках карандаш, периодически хмурил без того морщинистый лоб. В принципе, нынешний руководитель прекрасно справлялся со своими обязанностями. Этот невысокий мужчина средних лет был в меру строг, но в то же время справедлив, умел договариваться с персоналом и активно реагировал на жалобы пациентов. Однако, при всей идеальности, Валентин Яковлевич имел в работе ощутимый минус, он принижал роль женщины в профессии врача. Именно поэтому все интересные командировки, премии, должности доставались исключительно мужской половине нашего коллектива.

– Коллеги, здравствуйте! – Валентин Яковлевич отложил карандаш и обратился к нам, – я собрал вас сегодня по очень печальному поводу.

– Да знаем мы про Наташку, – выкрикнул с места пожилой офтальмолог. У него были настолько толстые линзы в очках, что я иногда поражалась, видит ли он пациентов, которые приходят к нему лечить зрение. Главный врач неодобрительно взглянул на подчиненного, но смолчал в его сторону и продолжил.

– Сегодня ночью полиция обнаружила труп нашей коллеги, заведующей терапевтическим отделением. Наталья Селина погибла при неизвестных пока обстоятельствах. Я знал эту женщину много лет, и могу сказать, она была отличным человеком, верным другом и хорошей матерью. Поэтому уважаемые, хочу попросить вас в память о Наталье не придумывать сплетен и не обсуждать случившееся между собой, тем более с пациентами, – присутствующие согласно закивали, однако, обещаниям коллег верилось слабо. Главврач сделал паузу, а после продолжил, – ближайшие несколько дней в здании больницы будет работать полиция, прошу отвечать на их вопросы и всячески содействовать следствию. Также вас могут вызвать на допрос, не пугайтесь, это все необходимые процедуры для скорейшего раскрытия преступления. Если вопросов нет, то можете идти работать.

Народ снова зашелестел разговорами, и стал потихоньку расходиться по рабочим местам.

В коридоре уже стояли пациенты, я начала прием, но, спустя два часа, пришлось прерваться. Помимо очередного больного в кабинет вошел парень в полицейской форме вместе с моим непосредственным руководителем. Главный врач явно пребывал не в настроении, он хмуро уставился на пустой Любочкин стул и спросил:

– Где Рязанова?

– На больничный ушла, – развела я руками, – в понедельник утром.

– Серьезно? – поднял бровь полицейский, – а вашей бухгалтерии об этом неизвестно.

– То есть как? – куда клонит мужчина, было непонятно.

– Черт побери, Юля! – грозно гаркнул Валентин Яковлевич, – куда делась твоя медсестра?

– Объяснила же. Люба позвонила с утра в понедельник и сказала, что уходит на больничный. Почему она не сообщила об этом вам или бухгалтеру, мне неизвестно.

– Где может находиться гражданка Рязанова? – обратился ко мне полицейский.

– Дома, наверное. Где еще бывают люди, когда болеют?

– Нет ее дома, – пробурчал главный врач.

– Походу у нас плюс одна пропажа, – потерев переносицу, заметил сотрудник полиции, от слов мужчины заледенело внутри.

Я дождалась окончания приема, а после набрала номер своей медсестры. Любочкин телефон оказался вне зоны доступа, холодный автоматический голос оператора заставил содрогнуться в нехорошем предчувствии. Небрежно собрав карточки пациентов, я накинула пальто и отправилась на выход. В холле скопились люди, протиснувшись сквозь очередь из больных, я вошла в помещение регистратуры. Молодая сотрудница приняла карточки, а после недовольно высказалась:

– Разве можно так работать? Очереди днями, врачей не хватает, теперь еще и полиция дергает. Начальству все по барабану, хоть зашейся в этой больнице!

– Валентину Яковлевичу тоже несладко, – заступилась я за руководителя, – видно же, человек переживает.

– Конечно, – заговорила из—за шкафа пожилая сотрудница Ирина Игоревна, – они с Селиной не просто коллегами были, а дружили даже.

– Правда? – новость удивила, – никогда не замечала, хоть и работали с Натальей в соседних кабинетах.