– Так… – Миссис Фаэр напряглась еще больше. – Она что-то натворила в школе?

– Нет, к ее школе я никакого отношения вообще не имею, – ободряюще уверила Дженни. – И говорить собираюсь не об ее оценках и поведении, а о здоровье.

– Ну и что же не так с ее здоровьем? – по-прежнему недоверительно поинтересовалась миссис Фаэр.

– У вашей дочери большие психические проблемы. А если точнее – глубокая склонность к суициду и серьезные галлюцинации.

Келен, не мигая, смотрела перед собой. «Хороший вариант» помахал на прощание белым платочком и уехал на поезде ее сознания.

– Что? – переспросила миссис Фаэр, обнаруживая вдруг в себе схожий с дочкиным талант не понимать человеческой речи в непредвиденных ситуациях.

– Разрешите представиться полностью: Дженнифер Райлен, двадцать шесть лет, окончила Университет Риджентс, факультет психотерапии и психологии, работаю по специальности психиатром.

Отрепетированным жестом на свет божий явилась визитная карточка. Предназначалась она миссис Фаэр, и та начала ее пристально изучать на предмет подвоха. В то время как внутренности Келен скрутило тугим узлом.

Серьезные галлюцинации. Факультет психотерапии и психологии.

У каждого существует определенная степень недоверия к себе. У Келен она сводилась к тому, что, если задать девочке вопрос «А вас точно зовут Келен Фаэр?», она еще надолго впадет в глубокую задумчивость о правильности своего ответа. Поэтому не было ничего удивительного в том, что заявление Дженнифер Райлен вогнало ее в воронку сумасшедшей паники.

«Успокойся, – уговаривала она себя. – Она сейчас просто играет свою роль. Она это делает специально, чтобы ты могла ходить в лес к Воскресшим. В разноцветный лес с огромным замком, где люди умеют подчинять себе музыку и заставлять кусты роз расти быстрее… Келен, нет, заставляй себя не отрекаться от этого бреда».

– Около двух недель назад… – начала Дженни.

Келен слушала…

Около двух недель назад Келен очень захотелось испытать свои нервы на прочность. Поэтому она отправилась на крышу заброшенного здания, чтобы погонять в крови адреналин, который, если повезет, мог перекипеть и перерасти в настоящее решение, давшееся с такой нерешительностью. Каково ей пришлось? Келен помнила сама, но Дженни перечисляла ее полузабытые чувства с пугающе математической точностью, до последней странной ассоциации, так, что у девочки под конец их списка не осталось сомнений: при встрече она вылила на девушку все свои эмоции, которыми полнилась ее голова. Не было ничего удивительного в том, что дальше мисс Райлен, будучи Дженни, так точно угадывала любые ее настроения.

Келен слушала.

Слушала из чужих уст о своих проблемах и переживаниях, которыми никогда и ни с кем не делилась, потому что так было не положено и неправильно. Она готова была умолять мисс Райлен, чтобы та не продолжала, иначе можно было разреветься от страха. Перед миссис Фаэр, а главное – перед собой.

«Но я ей этого не говорила. Я ничего ей не рассказывала!»

– Мы договорились, что в случае усложнения ситуации Келен может звонить мне, правда ведь, Келен?

Да, так и было.

– Но все оказалось несколько хуже, чем я предполагала…

Келен начала понимать, к чему кренился весь разговор.

«Ребята, – позвала она, внутренне трясясь в конвульсиях от того, что могло вслед за этим последовать. – Вы ведь здесь?»

На самом деле в равной степени было страшно услышать как привычный слуху голос духов, так и полное молчание. Что так, что по-другому, это доказывало бы ее сумасшествие. Поэтому, не получив ответа, Келен разнервничалась лишь наполовину от всех своих возможностей.

– Вместо обычной истории о плохой подростковой жизни, я получила признание, что Келен слышит в голове сторонние голоса. Галлюцинации эти не вызваны наркотическими веществами. Они корнями закопались в ее нездоровое психическое состояние. Поверить в такой поворот событий очень затруднительно, потому что подобные вещи, хоть и имеют место в нашей жизни, но зачастую находятся где-то совсем далеко, например, по ту сторону телевизора. Однако я убедительно прошу вас об одном: Келен необходима врачебная помощь. Она страдает и не может жить, как все. Ваше право обратиться к другому специалисту, но…

И тут Дженни смолкла, а Келен в оцепенелом шоке уставилась на свою мать. Та сидела, нервно стуча ногой об пол, и смеялась. Не истерическим хихиканьем, а вполне полным здорового благодушия смехом.

– Какие сказки вы пытаетесь мне рассказать? – с сухой улыбкой на губах произнесла она, когда ее приступ хорошего юмора исчерпал себя. – Я терпела с самого начала, мисс Райлен, но позвольте-ка уточнить: всех психологов, психиатров, психотерапевтов, поставьте перед любым словом эту приставку, я воспринимаю не более как шутовских клоунов, которые от нечего делать накрутили вокруг своих профессий уйму несуществующих диагнозов. Я не верю в шизофрению и раздвоения личности, а уж тем более не воспринимаю как болезнь обычные лень и эгоизм, которые вы так мило величаете депрессией. Скажите на милость, почему это не коснулось меня? Не одна Келен здесь потеряла дорогого и близкого ей человека – я утратила своего мужа! Но я не пытаюсь укрыться от внешнего мира выдуманными голосами и бог невесть чем еще! Поэтому с меня вполне достаточно.