Владелина, и головой не повела, молча смотрела вдаль. Дамира пронзила боль, словно крепкая рука опустила на спину кнут.

– Мне сказывали, воевода требует…

Владелина молчала. Дамир бросил взгляд к подножью холма. Борич с ратниками и кыпчаки смотрели по сторонам, оберегая их покой.

– Я ждала, что сам в терем явишься, – голос зазвучал так непривычно тихо, что Дамиру на миг почудилось, будто перед ним не князь, а кроткая невольница, вынужденная подчиняться покорившему её властителю. Необъяснимая злость горьким комом подкатила к горлу.

– Не ведал, что понадобился тебе. Отчего не позвала?

– Не хотела тревожить. Ты всё на просторе, с вольным народом дни проводишь.

– Только вели, и я ни на шаг от тебя не отойду.

Дамир дёрнул поводья и подъехал ближе.

– Боязно мне, – Влада смотрела вдаль, а ему так хотелось, чтобы на него. – Дарина прибудет вскорости, а я всё о свадьбе думаю. Многим тайное стало ведомо, и меня то страшит. Вот и ей, сказывают, вестимо за кого замуж идёт. Не сотворила бы чего невеста. Мне бы зелья сонного для Дарины и свиты её, только взять его негде. Что станется, если тайное откроется?

– А Агафья что? Яр Велигорович сказывал, будто зелье сонное у неё просить станет.

– Был на заимке боярин. Она его и на порог не пустила, прогнала прочь. Всё за батюшку винит, за кончину его безвременную.

– Не нам то решать, а духам, кому в какую пору уходить. Добуду я тебе травы. Об том не кручинься.

Дамир дёрнул поводья и подъехал совсем близко.

– Об том батюшке твоему поразмыслить следовало. До сей поры удавалось тайное хранить. А теперь-то что? Долго ли сокрытым останется?

– Гости съедутся и разъедутся. Коли Дарина вида не подаст, что ей тайное ведомо, о печали забудется. Не у кого мне совета просить. Боярин с воеводой всё о своём, мол, не кручинься, обойдётся, стерпится. А ты уж сколько ночей в терем не приходишь. Сторонишься.

– Я буду там, где будешь ты, княгиня моя. Приду туда, куда позовёшь. Сделаю всё, что велишь. Слово скажи и не бывать той свадьбе.

– Не в моей власти отменить сговорённое. Я просить тебя желаю. Не противься. Не мешай неизбежному. Ты пойми, не могу я супротив воли батюшки пойти. Коли решено, так тому и быть. Дай мне слово верное, что мешать не станешь.

Дамир опустил голову:

– Всё исполню, княгиня моя, как просишь, хоть и думать об том мне муторно. Ежели позволишь, и я попрошу. Не слушай речей, что обо мне нашёптывать станут. Лишь ты мне люба. Лишь тебе одной служу я и народ мой.

– Всё ведаю, Дамир, – она повернула голову и будто десяток стрел разом влетели в его грудь. – В день тяжкий не отходи от меня.

Он протянул ей руку, и Влада вложила в неё ладонь.

– Даже если очи твои меня не узрят, голоса не услышишь, знай, я рядом. Никто не принудит меня покинуть тебя, пока сама не прогонишь прочь. И тогда не уйду, останусь поблизости, чтобы хранить твой покой.

Дамир обернулся на стражу. Верховые озирались по сторонам и переговаривался меж собой. Легонько сдавив пальцы, Дамир посмотрел на Владелину. Её устремлённый вдаль взор был холоден, как воздух по утрам.

Резвые кони летели по полю, неся седоков к стенам Рязани. Стража – два половецких всадника и три русича – едва поспевали следом. Выехав на дорогу, всадники уже повернули к мосту, когда из-за городской стены показался верховой и направился к ним.

– Стой! – поднял руку Дамир, преграждая путь.

Верховой остановился.

– Коня совсем загнал! – Дамир недовольно тряхнул головой, глядя на храпящего и нервно переступающего с ноги на ногу жеребца. – Кто ты? Назовись!

– Гонец муромского князя Жадан, сын советного боярина Нетребы с грамотой к Рязанскому князю, – возвестил верховой так, словно не его отец, а он сам советник муромский.

– И какое у тебя послание? – Владелина выехала вперёд и встала рядом с Дамиром.

Жадан окинул взглядом всадника, затем стражу и, склонив голову, ответил:

– Велено известить: княжеская невеста прибудет с рассветом.

Владелина посмотрела на Дамира. На его лице не отразилось ни грусти, ни тоски, ни беспокойства. Он развернул коня, и ни слова не сказав, с силой взмахнул кнутом и ускакал прочь. Половецкие воины отправились за ним.

– Известил, – вздохнула Влада, глядя ему вослед и повернулась к гонцу. – Ступай в посольские палаты. Опосля трапезы явишься.

***

Под вечер Дамир вернулся в терем. Он блуждал по палатам, силясь найти Владелину. Но её не оказалось ни в трапезной, ни в думных палатах, ни в её покоях. Кого не спрашивал о князе, никто не ведал куда он запропастился. Поручив служке известить его, когда правитель вернётся в покои, Дамир хотел отправиться к холму в шатёр, да передумал и пошёл в свои палаты. Он ждал, что как только всё стихнет, Влада придёт к нему.