– А почему он без родителей, раз такой капризный? – спросила с недоумением я.

– Да семья у него многодетная. Мама очень просила, чтобы я за ним присмотрел. Вот, не слушается. А вчера даже врача вызывали в общежитие. Живот у него болел. Так как не болеть, если, кроме чипсов и конфет, ничего уже три дня не ест?

– А, не ест, значит! А не трудно ли вам, Владимир Кузьмич, мне номер телефона его мамы подсказать?

Почувствовав угрозу, мальчуган плаксиво протянул:

– Не на-а-а-до маме звонить, я уже ем.

И, взяв для вида ложку с каплей супа, положил в рот.

Разозлившись не на шутку, я уже вполне серьезно спросила:

– Так какой телефон у его мамы?

Владимир Кузьмич продиктовал мне номер телефона. Набрав его, на той стороне трубки я услышала женский голос.

– Алло, кто это? – спросили у меня.

– Здравствуйте, мы не знакомы. Я мама девочки, которая тоже играет на республике в Орше. Ваш сын сидит за соседним столиком. Тренер его не может накормить уже третий день. Сейчас он опять не хочет есть ни борщ, ни драники. Вы можете как-то это исправить?

– Спасибо, что вы мне позвонили, – ответил женский голос. – Передайте, пожалуйста, трубку моему сыну.

Выполнив ее желание, я стала наблюдать как вдруг изменился Женя. Он сразу посерьезнел, выпрямился и стал красным, как свекла.

Через полминуты он протянул обратно мне мой телефон. И, посмотрев на меня исподлобья, сказал:

– Я вам этого не забуду.

Однако стал быстро есть борщ. Как только он его доел, потянулся за драниками.

Счастливый Владимир Кузьмич, благодарно глядя в мою сторону, с аппетитом съел свой обед.

– Мы, наверное, уже пойдем, – сказала я, глядя на тренера. – Там, скорее всего, уже жеребьевка следующего тура есть. Вывесили на дверях. Пойдем посмотрим.

– Да, да, конечно. Мы с Женей скоро тоже подойдем. Там и посмотрим, что лучше сыграть Снежане против соперницы. И для тебя, Женя, посмотрим, что лучше.

– Да, да, хорошо, – протянул Женя, поправляя рукой свою челку.

Выйдя из столовой в коридор, я облегченно вздохнула.

– Как же хорошо, Снежана, что ты не капризничаешь.

– Так, хватит сантиментов. Надо идти смотреть, кто будет соперник, – по-деловому перебил меня Саша.

И, взяв за руку Снежану, он быстрым шагом двинулся вдоль коридора.

До следующего тура оставалось чуть меньше часа. За это время подошедший Владимир Кузьмич терпеливо объяснял Снежане, как надо играть, показывая на шахматной доске возможные варианты расстановки фигур.

– А теперь ты сама, Снежана, подвигай фигуры. И, если что не поняла, спрашивай, хорошо?

Дочка, кивнув головой, постаралась повторить на шахматной доске то, что показал ей тренер.

– Нет, ты забыла про ход а3, это важно. И не перепутай порядок ходов, – уточнил тренер, глядя, как двигает шахматные фигуры дочка.

Наконец наступило время идти на следующий тур. Саша нервничая переступал с ноги на ногу.

– Снежана, я тебя очень прошу: хватит ничьих. Играй на победу! – посмотрев на дочку, попросил он.

Владимир Кузьмич, внимательно глядя на Снежану, спросил:

– А что? Часто предлагаешь сама ничью?

Снежана, опустив голову вниз, молчала.

– Так, понятно. Знаешь, что я тебе скажу? Боишься играть – сиди дома! – Затем, резко развернувшись, тренер пошел к турнирному залу мальчиков.

– Удачи, Снежана, – сказала я и крепко пожала ей руку. – Ты же любишь шахматы, значит, и играть будешь с азартом, так?

Уже увереннее мотнув головой, дочка побежала в турнирный зал.

Мы стали ждать. Вот уже как часа четыре мы с Сашей каждый раз, когда открывалась дверь турнирного зала девочек, с надеждой смотрели на выходящих. Но Снежаны все не было. В коридоре уже стало пусто. Вместе с нами ждала соперницу Снежаны ее мама. Наконец к нам подошел Владимир Кузьмич.

– Ну что ты будешь делать! У них на доске битая ничья! Там никак нельзя выиграть. А Снежана не соглашается на ничью. Мы же как раз ей сказали играть до победы! Так и до утра можно играть, – с отчаянием махнув рукой, сказал тренер и пошел по коридору.

– Ну вот, дали наставление Снежане, – захихикала я.

Саша, подскочив к дверям турнирного зала, которые в данный момент оказались открытыми, стал ожесточенно описывать руками круги.

– И что ты делаешь? Что ты показываешь? – с издевкой спросила я. – Что нам тут всем труба?

– Да не мешай ты, – в сердцах воскликнул Саша. – Я показываю ей, что бы она закруглялась.

– А, ну да, – протянула я. – И конечно она догадается. Знаешь что! Перестань сейчас же! А то скажут, что ты подсказываешь, и поставят ноль.