– Нет, это ты меня послушай. Ты прекрасно знал, что сегодня архитекторы эти приезжают, ты меня выдернул на неделю раньше, хотя у меня сессия в разгаре, и я, заметь, согласилась.

– Но мы же друзья. Ты согласилась выручить по-дружески.

– Оттого, что мы друзья, ты не становишься хорошим организатором, а транспорт у меня не появится. Если ты накануне знал, что водитель запил, почему не назначил другого? Почему других нет? И когда он теперь проспится? – Рита злилась все больше – мало того, что из-за незапланированной группы немецких туристов пришлось договариваться о переносе экзамена, так ещё и срывался экскурсионный день из-за безответственности некоторых сотрудников.

– Ритуль, ну не кипятись ты так, пришлю я тебе автобус через пару часов, – ответил Сашин голос на другом конце провода. – Сейчас поляков отвезем в Петергоф – они там на целый день зависнут, отправлю их водителя за твоими немцами. Что ты им, кстати, сказала, по поводу задержки?

– Сказала, что автобус сломался. Что я им могла ещё сказать? – зло ответила Рита. Автомат начал щёлкать, предупреждая о скором завершении разговора, она торопливо опустила в приемник заранее приготовленную двухкопеечную монету. – Саша, где Московский вокзал, а где Петергоф? Твой водитель приедет самое раннее часа через три, если не четыре. Ты мне обещал автобус через два часа, я им это и передала, они и так все недовольные.

– Да брось ты, Рит. Подождут. Они по какому маршруту едут? По «треугольнику»? Так они уже десять дней у нас, привыкли. Заболтай их чем-нибудь. Поотвечай на вопросы о советской жизни. Будто сама не знаешь.

– Где я их буду забалтывать? Посреди зала ожидания? Саша, опомнись, ты забыл, что такое вокзал?! Тут даже сесть некуда! – Рита с трудом сдерживала себя от перехода на повышенные тона. Сашина безответственность раздражала все больше.

– Договорись с рестораном. Ты сможешь, я знаю. Пусть закроют для посетителей на пару часов, – беспечно ответил Саша. К подобному Рита уже привыкла и даже не удивилась. Саша был сыном одного из верхов ленинградской партийной номенклатуры и видел окружающий мир исключительно сквозь призму своего социального статуса.

– А остальные пассажиры, по-твоему, не люди и есть не хотят?

– Я не это имел в виду, – попытался оправдаться Саша. Впрочем, по голосу было слышно, что на этот раз он действительно чувствует неловкость за сказанное.

– Ладно. Ты вроде говорил, у тебя венгры через час уезжают? Дай мне их автобус, он как раз сюда придет.

– Он встречает англичан. – В голосе Саши все еще чувствовалась неуверенность, вызванная Ритиной отповедью.

– Англичане подождут автобуса из Петергофа. Как раз час или два. Студенты из ГДР тоже люди и ничем не хуже твоих англичан. На пару часов попробую договориться с рестораном, так и быть. А ты пока подумай, когда мне проводить обзорную, было бы очень неплохо, если б ты нашел автобус на послеобеденное время.

– Знаешь, я сейчас задался вопросом, кто из нас двоих начальник.

– Ты прекрасно знаешь, что твои организаторские способности оставляют желать лучшего, – резко отрезала Рита. – Я кладу трубку, у меня за спиной, в отличие от тебя, группа из сорока недовольных туристов, желающих выразить свое возмущение.

Рита повесила трубку и отошла от телефона-автомата – очередь за ней и правда скопилась порядочная. Сашины инфантильность и безответственность в очередной раз вывели из себя – собственно, это и было основной причиной, по которой она не принимала его ухаживания. В остальном он был вполне себе весёлый и добрый парень, душа любой компании, моментально становившийся своим, куда бы ни пришел. Правда, это тянуло за собой ещё одно непривлекательное для Риты свойство Сашиной личности: он был из тех, про кого говорят, что у них в каждом порту по невесте – и не особо это скрывал, считая скорее достоинством, чем недостатком. Рита полагала совершенно иначе: ей совсем не улыбалась перспектива стать очередной Долли Облонской. Саша сдаваться не собирался и по-прежнему свято верил в то, что вот-вот покорит неприступную крепость в Ритином лице. Она его не разубеждала – пробовала поначалу, но потом смирилась с тем, что это бесполезно, и отступилась в надежде, что рано или поздно его отпустит эта глупая мысль.

Рите он нравился как друг: с ним всегда было весело, он всегда был готов рассмешить и прийти на помощь любому, кого считал своим другом – а таких друзей у него было полгорода. Но как только дело касалось рабочих вопросов, тут же выползали отрицательные черты его характера, и Рита чувствовала, как к ней начинает подкатывать раздражение. Последнее время она часто думала о том, что пора бы уже прекратить эти отношения – Саша начинал все больше заигрываться, а она все больше раздражаться, но бросить работу в «Спутнике» до окончания срока договора не могла. Собственно, на «Спутнике» и были завязаны их отношения.

Рита познакомилась с Сашей прошлой зимой, еще на третьем курсе, в кафе-автомате на углу Невского и Рубинштейна: его привела с собой Ритина подруга. Узнав, что Рита учится в институте иностранных языков, он тут же предложил ей поработать на зимних каникулах переводчиком в международном молодежном лагере, организуемом ленинградской базой «Спутника». Рита согласилась: зарплата была больше, чем в «Интуристе», а нагрузка и слежка органов госбезопасности – существенно меньше. Так необходимая ей языковая практика окупала отсутствие свободного времени с лихвой: Рита мечтала о карьере переводчика-международника, а объектов для оттачивания профессиональных навыков было ничтожно мало.

Сам же Саша попал на место ответственного организатора базы с протекции отца, но к работе относился несерьёзно, предпочитая свободный образ жизни золотой молодежи. Отсюда в работе организации часто происходили накладки и нестыковки, и будь на месте Саши кто другой, его давно бы сместили с должности – но за плечами стояла фигура влиятельного отца. Часто Рите, помимо своих непосредственных обязанностей гида-переводчика, приходилось быть логистом, управляющим и массовиком-затейником в одном лице, выполняя, по сути, Сашины обязанности. Опыт был, несомненно, полезный и ни с чем не сравнимый, но она начинала от этого уставать, особенно сейчас, когда на летний сезон пришлось выйти неделей раньше запланированного – Саша слёзно умолял выручить и подобрать оставшуюся бесхозной группу студентов-архитекторов из ГДР.