Ладе не очень хотелось доверяться тетке. Что-то в ее внешности, несмотря на ухоженность и привлекательность женщины, отталкивало Ладу. Когда Людмила Никитична говорила, в ее взгляде сквозила снисходительность, в манерах чувствовался некий цинизм. Но Лада подумала, что, возможно, это только маска. И решила довериться тетке. «В сущности ведь она просто усталая, одинокая женщина и, наверное, способна понять меня»,– решила Лада и тут же выложила свою незадачливую историю от начала до конца.

Когда Лада закончила, тетка, помолчав, спросила:

– Надеюсь, все обошлось без последствий?

Девушка непонимающе посмотрела на нее.

– Я имею в виду, надеюсь, ты не беременная? – уточнила Людмила Никитична. Лада покачала головой:

– Сейчас мне кажется, лучше бы я была беременна, тогда, возможно, все было бы по-другому!

Людмила Никитична усмехнулась:

– Ну, неужели ты думаешь, что этим можно удержать мужчину? Не заблуждайся на этот счет! Я тебе расскажу свою историю, а выводы ты уж делай сама.

Лада жадно смотрела на тетку, ожидая ее рассказа. Людмила Никитична немного помолчала, собралась с мыслями и начала.

– Я родилась в 1942 году в Москве, – начала она историю своей жизни. Мой отец никогда меня не видел. Он погиб на фронте. Мама воспитывала меня одна, тянула, как могла. Это были тяжелые голодные послевоенные годы. Образования мама не смогла получить, была обычной швеей, работала на фабрике. Чтобы прокормить и одеть меня еще и подрабатывала – шила на дому. Она старалась, чтобы у меня было все лучшее, чтобы я не чувствовала себя ущербной из-за того, что расту без отца. Но видимо, отсутствие мужского воспитания все-же сказалось на моем характере. Я тайно мечтала об отце, и в каждом мужчине видела бога.

Мама всю жизнь внушала мне, что я должна выучиться, получить образование, хорошую профессию. О замужестве, о моей личной судьбе, как женщине, никаких разговоров у нас с ней никогда не было – только об учебе, о работе, о профессиональных планах.

Я выучилась, как и мечтала мама на инженера-химика, поступила работать в НИИ. В это время у мамы открылся рак легкого – профессиональная болезнь швей, вынужденных ежедневно вдыхать пыль и микрочастицы от синтетических тканей. Она знала что умрет, но уходила спокойная, зная, что ее дочь имеет профессию, может себя обеспечить. Другое ее ничего не волновало.

И вот я осталась совсем одна. В большой московской квартире, с хорошей зарплатой при хорошем месте. Я тогда не понимала, что являюсь ценным объектом для охотников из провинции, мечтающих о жизни в столице. Мне было одиноко, хотелось семью, детей. Как раз в это время в нашем НИИ появился молодой специалист – он только что окончил вуз, но мы были ровесниками, так как он перед поступлением в институт успел отслужить в армии. Он жил в Подмосковье, в деревне, каждый день вставал в 5 утра, чтобы добраться на электричке до Москвы, потом на метро до нашего НИИ.

Был они парень видный, красивый, балагур и шутник. Многие девчонки в отделе по нему сохли, но он почему-то сразу стал ухаживать за мной. Мне это было очень лестно, и буквально за полгода он «окрутил меня», мы сыграли свадьбу, и он переехал ко мне в квартиру, началась моя семейная жизнь, которая совсем не принесла мне счастья.

Людмила Никитична вздохнула, потом закурила длинную тонкую сигарету. Поймав удивленный взгляд Лады, которая всю жизнь считала, что ее тетка – старая дева, она продолжила:

– Ты удивлена, что я была замужем? Мы разошлись с мужем задолго до твоего рождения. Через год нашей совместной жизни я забеременела. Но когда сказала об этом мужу, он начал уговаривать меня сделать аборт – дескать, сейчас не время, мы еще молодые, надо пожить для себя, и прочие глупости, которые любят впаривать женщинам мужики-эгоисты…

Из страха потерять его я избавилась от ребенка. Конечно, если бы я знала, какие последствия будут у этого необдуманного поступка, я бы так никогда не сделала, но тогда я больше всего боялась потерять мужа. Если бы я тогда могла понять, с кем имею дело! Увы… Он строил из себя любящего мужа, отчаянного трудягу, а сам шлялся по кабакам и девкам. Понятно, он испугался, что ребенок свяжет ему руки. Позже я узнала о его проделках, но не нашла в себе сил прогнать от себя. Тем более, что каждый раз, возвращаясь домой после всех своих похождений, он неизменно просил прощения и уверял, что любит все равно только меня, а все остальное – это так, проходящее, без чего не может жить ни один мужчина.

Я, конечно, расстраивалась, но верила ему, пока однажды в трамвае не увидела его с одной нашей общей знакомой. Он довольно фамильярно обнимал ее, и у меня не возникло сомнения, что они любовники. Народу было много, и я, спрятавшись за спинами, слушала их разговор. Он жаловался ей на жизнь, на то, что все ему надоело, наскучило, а она в шутку предложила ему завести собаку.

– Нет уж, спасибо, одна у меня уже есть, – рассмеялся мой муж.

– Разве? – удивилась она.

– Моя жена, – пояснил он. – Она, конечно, верная и терпеливая, но я так устал от этой собачьей преданности!