Элиза: «Эй!»

Роум: «Шучу. Может тебе следует прийти проверить для себя?:)»

Элиза думала об этом смайлике все утро. С ее лица не сходила улыбка. Черт, она не могла перестать улыбаться. Ладно, иногда она думала об их интерлюдии в салоне и о том, как он зарылся лицом в ее лоно, а потом краснела, улыбаясь. Но в основном? Просто улыбалась.

Ее телефон зажужжал еще одним сообщением, когда Элиза была на стоянке у магазина фотоаппаратов. Девушка нетерпеливо схватила его. На этот раз это была фотография Роума в одном из пейнтбольных комбинезонов с двумя черными полосками краски под глазами. На плечах у него висел пейнтбольный пистолет. Пока она любовалась снимком, от него пришло еще одно сообщение.

Роум: «Тебе нравится?»

Элиза: «Слишком много одежды».

Роум: «О, боже. Я должен был знать, что создал монстра. Ты просишь фото члена, так?»

Элиза: «Нет!!!»

Роум: «Ты уверена?»

Элиза: «Я уверена! Хотя… если ты пришлешь одну, я не буду жаловаться. Но я ничего не отправлю взамен!»

Роум: «Дразнишь».

Он продолжал писать ей, отвлекая от покупок. Однако это было хорошим отвлечением, и Элиза напевала, покупая химикаты для темной комнаты и бумагу. Фотографии Роума, сделанные при свечах, будут проявлены вручную. От начала и до конца он будет принадлежать только ей. Может быть, она положит их в альбом и будет время от времени вытаскивать и рассматривать.

Конечно, это звучало ужасно старомодно, не так ли? Элиза нахмурилась про себя. Поместить фотографии парня в альбом звучало так, будто она планировала свое будущее в одиночестве вместо того, чтобы наслаждаться тем, что у нее было в настоящем. Казалось, что мысленно Элиза все еще не могла избавиться от удивления, что кто-то хочет ее.

Казалось, что где-то должен быть подвох. Все не должно быть так просто в реальной жизни. Ты не подходишь к парню, не просишь его переспать с тобой, а вместо этого начинаешь с ним встречаться. Такого просто не бывает.

Ее телефон засветился еще одним сообщением, пока Элиза смотрела на него.

Грант: «Ты приедешь на ранчо?»

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что сообщение было не от Роума, а от ее брата.

Элиза: «Собиралась. Что-то случилось?»

Грант: «Сегодня днем к нам придут ребята. Хотел сделать несколько снимков действий для брошюры пейнтбола, если ты можешь привезти свое оборудование».

Элиза: «Можем сделать».

Ее брат был немного придирчив к фотографиям, но Элиза не возражала. Это давало ей повод остаться в Блубоннете, где она чувствовала себя желанной. Это лучше, чем фотографировать деревья и озеро, болтаясь с родителями.

По правде говоря, ей нравилось быть одной в Блубоннете. Может быть, настало время, чтобы переехать в ее собственную квартиру, в конце концов… И что потом? Сидеть в одиночестве в своей квартире? Как она будет оплачивать счета? Просить у ее родителей?

Они с Бет Энн подумывали о том, чтобы устраивать фотосессии в стиле пин-ап, но это сработало бы только в том случае, если она останется в Блубоннете. Но Бет Энн не была уверена, что город достаточно велик, чтобы поддерживать фото бизнес. И это было то, что она действительно хотела сделать? Разве она не играла с идеей стать журнальным фотографом? Была большая разница между этим и съемкой фотографий для старшей школы.

Элиза еще не разобралась во всех деталях.

Ее телефон снова зазвонил. Грант.

— И мне нужна еще одна услуга.

— А?

— Я хочу, чтобы ты сходила с Бренной за покупками. Убедись, что она не купит ничего отвратительного. Скажи ей, что ты все ненавидишь. Знаешь, мама, наверное, хочет большую свадьбу.

— Да, но Бренна, вероятно, хочет одеться как Элвис.

— Отсюда и моя проблема. Я застрял посередине. Иди помоги своему брату.

— Для чего еще нужны сестры? — усмехнулась Элиза.

***

— Не могу дождаться, чтобы начать менять цены на одежде! — Бренна выскочила из машины Элизы, ее огромная сумочка висела на плече.

Она двинулась к тротуару торговой полосы и направилась прямиком к уродливой витрине, на которой было написано «Благотворительный магазин и комиссионка».

Элиза застонала и последовала за ней. Бренна была в приподнятом настроении несмотря на то, что они ехали уже полчаса, а «Thrift Shop» Маклемора все это время играла на бесконечном повторе. Мопс Бренны сидел на корточках, мочился на пол машины и скулил от страха. Элиза не очень любила этого пса и предложила оставить его дома, но Бренна повела себя так, будто она предложила поиграть ему на дороге.