— Я возьму это.

Разворачивается, и я смотрю, как она, качая бедрами идет назад к бассейну, где макает мою сигарету в воду, а затем бросает её в куст. Явно удовлетворенная, она хлопает в ладоши и плюхается обратно в воду.

— Тебе не стоит курить. Удивительно, что люди все еще курят, учитывая все связанные с курением смерти каждый год. Это словно табачные компании говорят: вот пистолет с пулей в нем. Дай мне денег, а я позволю тебе приложить его к своей голове.

— О, а это нормально – говорить подобное в присутствии ребенка?

Няня хмурится, затем смотрит на маленькую девочку, которая, кажется, полностью игнорирует нас в любом случае.

— Эллиот, никогда не кури. Это плохо для тебя.

— Знаю, — говорит она и начинает барахтаться, обливая меня водой. — Я русалка!

Летающие лошади, русалки… В детстве я воображал себя огнедышащим драконом. Мир полон нормальными людьми, которые мечтают о жизни в мифах и легендах. Простой снаружи и огнедышащий внутри. Суперзвезда рок-н-ролла не исключение. Я стал тем, кем они хотели меня видеть.

Ни аргументов. Ни борьбы. Никакого сопротивления с моей стороны…

Мой пульс колотится в горле.

— Ох, черт…

— Джесси! — ругается няня. — В чем твоя проблема?

Я моргаю, глядя на нее.

— Мне пора идти.

Кажется, я только что написал песню.

БЕТАНИ

Джесси вскакивает с шезлонга и бросается внутрь, забыв закрыть дверь.

Я вздыхаю и выхожу из бассейна, чтобы закрыть её. Пока встала, иду на кухню, одним глазом присматривая за Эллиот, хотя она умеет плавать, а воды всего пара футов, и достаю из морозилки два фруктовых мороженых. Мой взгляд устремляется дальше по коридору. Дверь Джесси закрыта. Интересно, с ним все в порядке? Смотрю на часы и вижу, что у нас есть еще пара часов до отъезда, поэтому возвращаюсь к Эллиот.

Мы болтаемся в бассейне, пока наши плечи не розовеют, а руки не становятся морщинистыми. Затем выливаю воду из бассейна и сажаю ее в ванну. Одеваю Эллиот для школы и оставляю ее с Барби, пока сама быстро принимаю душ.

Закончив и одевшись, я понимаю, что у нас есть десять минут до того, как мы должны отвезти Джесси на его встречу. Собираю наши вещи, надеясь, что Джесси не заснул или типа того, и не дождавшись, иду стучать в его дверь.

— Мы должны идти!

Он распахивает дверь, а на нем все еще спальные шорты.

— Я не могу, я пишу.

— Что? Нет. Ты должен идти. Ты не можешь пропустить встречу.

Он выглядит немного ошеломленным, как будто только что проснулся от самого лучшего сна на свете и хочет снова заснуть, чтобы продолжить с того места, где остановился.

— Нет, позвони им, скажи, что я заболел.

— Ты не можешь. Дэйв сказал…

— Мне нужно написать песню, и я нахожусь на чем-то удивительном, так что просто позвони им и скажи, что я болен. — Джесси оборачивается, и я прослеживаю за его взглядом, и вижу блокнот на полу, слова и музыкальные ноты, нацарапанные по всей открытой странице. — Пожалуйста, Бетани. — Он никогда раньше не называл меня по имени. — Ты мне нужна.

Не знаю, почему я киваю, но это так.

— Я…

— Большое спасибо. Я твой должник.

Джесси закрывает дверь перед моим носом, и я стою там несколько секунд, задаваясь вопросом, как я собираюсь отмазать от его собрания анонимных алкоголиков, не навлекая на нас неприятности.

— Ты сказала им, что у меня понос! — Глаза Джесси широко раскрыты, когда он смотрит на меня из глубины коридора.

Не знаю, почему он выглядит таким расстроенным. Я сделала то, что он просил, и отмазала от собрания анонимных алкоголиков. Прячу свою улыбку.

— Ты велел сказать им, что заболел.

— Да, сказала бы – лихорадка или конъюнктивит, но не понос!

— Эллиот, поторопись! — Мы уже собирались идти в школу, когда она вдруг вспомнила, что забыла кое-что захватить для «покажи и расскажи». Вот тут-то Мистер рок-Бог и решил спросить меня, какую болезнь я ему придумала. Застегиваю молнию на рюкзаке Эллиота с «Моим маленьким пони» и смотрю на разъяренную суперзвезду. — Немного благодарности было бы очень кстати.

Его яростный взгляд – все, что я получаю в благодарность. Неблагодарная, избалованная знаменитость!

— Диарея – это лучшее, что я могла придумать. Кроме того, никто никогда не сомневается в диарее.

Джесси проводит руками по волосам, и хотя на нем наконец-то надета рубашка, когда он вот так поднимает руки, обнажается та потрясающая часть его живота, которая сужается и исчезает под его...

— Ты смотришь на мой член, няня?

Я смотрю ему в глаза, и вижу в них веселье.

— Нет, ты отвратительный извращенец. — Я наклоняюсь и кричу в коридор: — Эллиот! Ну же, поторопись!