Я украдкой бросаю взгляд на Эшли, которая смотрит так, словно то, что она видит, причиняет ей физическую боль.

— Кофе? — Я поднимаю свою чашку, и Джесси берет ее, нежно целуя меня, прежде чем сделать глоток. — И что сказал Дэйв?

Он пожимает плечами.

— У него все под контролем.

Я самодовольно смотрю на Эшли и борюсь с желанием высунуть язык.

Джесси допивает остатки кофе и целует меня в подбородок.

— Мне нужно идти. Увидимся вечером?

— Конечно.

Джесси смотрит на Эшли.

— Какая муха тебя укусила? Что не так?

— О, целый список... — Она театрально вздыхает. — У тебя нет времени на то, чтобы я подробно тебе все описала.

Джесси хихикает.

— Прекрасно.

Он достает телефон и быстро набирает текст. Мне очень любопытно кому парень пишет, но не думаю, что мы дошли до этой части наших отношений.

Но мы же сказали, что любим друг друга.

Ладно, может быть, мы движемся немного наоборот, но это не делает наши отношения неправильными.

— Мне надо бежать. — Он целует меня по-настоящему. Его язык на вкус как зубная паста и кофе, и мысль о том, что он использовал мою зубную щетку, безумно заводит меня. Я притягиваю его ближе, и Джесси прерывает поцелуй с понимающей улыбкой. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он разворачивается и выходит за дверь, а я всю дорогу смотрю на его задницу.

— Вот видишь! — говорю я своей соседке по комнате, выглядящей так, будто страдает запором. — Он любит меня.

— Ага. — Эшли встает, все еще не выглядя ни капельки счастливой. — Я слышала.

— Все будет хорошо.

— Надеюсь, ради твоего же блага.

ДЖЕССИ

День шестьдесят первый.

Осталось меньше месяца.

За последние двадцать четыре часа я столько раз проводил руками по волосам, что у меня онемела голова.

После того, как пресса узнала о моем пребывании в Сюрпрайзе, и всплыли все фотографии, на которых я целую Бетани, Дэйв сказал, что нам нужно «ковать железо, пока горячо». В Голливуде любая реклама — это хорошая реклама. Это не значит, что мне нравится то, что они говорят обо мне — и мне чертовски не нравится то, что они говорят о Бетани — но возрождение моего имени означает, что публика еще не забыла меня. Если Дэйв сможет доставить мои новые песни лейблу звукозаписи, это может заставить их рассмотреть вопрос о том, чтобы снова подписать меня.

Вчера я уехал от Бетани с заданием записать на телефон песни, над которыми работал, и отправить их Дэйву к восьми часам, как раз к обеду с представителем «Аренфилд Рекордз». Я записал пять песен, в том числе «Из пепла». Мне потребовался целый день, чтобы привести их в порядок. Они будут звучать намного лучше с бэк-вокалом, полной группой и после микширования и мастеринга, но я чертовски горжусь тем, что послал ему.

Как бы сильно я не хотел пойти потусоваться с Бетани вчера вечером, но к тому времени, когда я записал песни, у меня появилась идея новой композиции, над которой хотел работать, пока она была свежей. Совершенно забыл позвонить ей до десяти часов, а к тому времени было уже поздно, и я нуждался во сне.

Бетани отнеслась к этому спокойно. Я заверил ее, что утром заеду за ней и отвезу в церковь. Я бы предпочел продолжать работать, но не хочу снова подвести ее.

Сейчас девять часов утра воскресенья, и я жду, когда Дэйв сообщит мне, что моя карьера в дерьме или мои песни дали мне еще один шанс.

— Джэс, ты здесь?

Я удостоверяюсь, что громкость на моем телефоне полностью поднята, и провожу рукой по волосам.

— Да, я здесь.

— Ты сидишь?

Полулежу на полу в комнате Бена, прислонившись спиной к кровати, сердце колотится где-то в горле.

— Да говори уже.

— Я слушал твои песни с Марком.

— Марком Аренфилдом?

— Нет, блин, с Марки Марк и его Фанки-Банч (прим. Marky Mark and the Funky Bunch — популярная в начале 1990-х годов американская хип-хоп-группа, возглавляемая Марком Уолбергом (под сценическим именем Marky Mark). Ну, конечно, с Марком Аренфилдом. Я не хотел говорить тебе, что именно с ним назначена встреча. Подумал, что ты все время будешь думать об этом.

Наверное, он прав.

— И что? Что он сказал?

— Джэс…

— Черт возьми, выкладывай уже!

— Он в восторге, старик!

— Что? — шепчу я.

— Ты вернулся!

Я позволяю телефону выскользнуть из моей руки и упасть на пол, когда закрываю глаза руками.

— Я сделал это. Я, бл*дь, сделал это.

Не могу поверить, что ему понравилось.

Десять лет в этом бизнесе, и я никогда не был так близок к тому, чтобы потерять все, ради чего работал. Даю себе клятву прямо здесь и сейчас, что никогда больше не допущу, чтобы все стало настолько плохо.