С мыслями об ужине, который Тимофеич торжественно анонсировал по телефону, – час уже поздний, а дорога позади была долгая, – путешественники проехали последние километры и добрались до деревни.

Ужин получился, и правда, замечательный: незамысловатый, но невероятно вкусный. По части рыбы Тимофеич был умельцем: с золотисто-коричневой корочкой, тонкой и хрустящей, а внутри такая нежная, что во рту тает. «Час назад еще вон там плескалась!» – махнул он в сторону реки. Картошечка тоже час назад еще была в огороде, а сейчас уже на столе: сладкая, рассыпчатая, в Москве не бывает такой. К ней зелени свежей добавить – и всё, гастрономический восторг гарантирован. Наливочка тоже не помешала: совсем чуть-чуть, за знакомство. Но звездой вечера был сам Тимофеич: он оказался, и правда, отличным рассказчиком:

– Места эти, ребята, очень интересные. Вы не смотрите, что тут степь да степь кругом. Здесь столько всего происходило в разное время! И скифы были, и половцы всякие. Золотая Орда квартировала долго. Но больше всего, конечно, про Стеньку вспоминают. Степана Разина, то есть. Проплывал он мимо, остановился передохнуть, да и задержался здесь надолго. Но самое главное (тут Тимофеич сделал страшные глаза и перешел на драматичный шепот) – здесь он свои сокровища спрятал.

В доме было очень тихо, слышалось только, как на улице гуляет ветер и перебирает ветки деревьев в саду, царапается ими о крышу. Даше чудился плеск волн, но нет, его отсюда не услышишь: до берега Волги от деревни идти и идти. А дед выдержал паузу, хлебнул из кружки и продолжил: «С тех пор их и ищут. Сокровища эти. Сколько себя помню, столько и ищут. И дед рассказывал, а ему его дед. Всё время что-то копают здесь».

– И как, находили что-нибудь? – у Даши разгорелись глаза. От любопытства, конечно. Про сокровища ей нравилось читать в детстве, а тут всё, как в книгах, только по-настоящему.

– Что-то находили, что-то нет. Мелочь какую-то достают то и дело: стрелы, украшения, горшки всякие. Здесь еще Бронзового века поселения были. Но вот главные сокровища, разинские – нет, так и не встречались. Говорят, Степан ходит и охраняет их. Не подпускает никого близко. Отваживает. Многие его видели здесь.

– Как это, видели? – переспросила Даша.

– А вот так! Дух его бродит тут, – Тимофеич снова драматично зашептал, будто опасался побеспокоить кого-то громким голосом. А выразительности добавил для пущей важности.

– Призрак что ли? – тут она уже с недоверием покосилась на деда. 21 век, мы взрослые люди, что за сказки такие на ночь глядя.

– Да хоть как назови! Видели его мужики, вот как вы меня сейчас.

Тимофеич, судя по всему, не был расположен к шуткам. И говорил он так, словно обидело его это Дашино сомнение. Словно встретить призрака – это такое обычное дело, как, например, увидеть на улице города трамвай. Не каждый день, конечно, и не везде, но видим же мы трамваи и не удивляемся, а порой даже и ездим на них куда-нибудь.

– А Вы? Видели? – спросил Антон, тоже абсолютно серьезно.

– Врать не буду. Не доводилось.

– Интересно, какой он? – судя по Дашиному голосу, она продолжала воспринимать услышанное как сказку.

– Какой, какой… – проворчал Тимофеич, – Старик с бородой. Пальтишко на нем драное.

– Зипун.

– Точно, он самый. Крепкий он, Степан, плечистый. И взгляд, ох, какой взгляд! Как глянет, так и страшно становится.

– Разину ведь было немного за сорок, когда закончилась его история. По тем временам это приличный возраст. Не старик, конечно, но пожил человек уже нормально. И потрепало его как следует, может и выглядит старше поэтому, – Антон был на удивление серьезен. Похоже, история с призраком не вызывала у него никаких сомнений. Наоборот, она будто была логичным продолжением жизни и деяний великого разбойника.

– Расскажите еще. Вы ведь всё про него знаете, правда? – попросила Даша.

– Знаю, и правда, многое. Я же когда-то, давным-давно, в Саратове на историческом учился. Потом немного преподавал, с краеведческим музеем сотрудничал. И сюда приезжал несколько раз с археологическими экспедициями. Но об этом отдельный разговор.

Глядя на этого колоритного сельского мужичка, сложно было представить его за университетской кафедрой или в музейных архивах. Похоже, он был той еще шкатулкой с секретом! Но впереди у них весь вечер, а за ним целый день: захватывающих историй точно хватит, да еще и останутся.

– Ну, про восстание вы же и сами знаете, правда? Про Разина-бунтовщика. Так вот, самое главное то, что, помимо официальной истории тех событий, про Степана ходило множество легенд. Очень популярен он был в народе, это факт. Нет, наверное, в России другого такого человека, вокруг которого было бы столько мифов. Распутин еще, может. Но тот всё-таки злодей. А Разин – народный герой. Вот в чем разница! И даже Пушкин – а он, с*кин сын, знал в этом толк – называл Разина единственным романтическим персонажем в российской истории. Вот так, – Тимофеич многозначительно стукнул кружкой по столу. Как печатью закрепил свои слова.

– И каких только свойств Степану не приписывали! Во-первых, его считали неуязвимым. И штык его не колет, и пуля его не берет. В принципе, это можно легко объяснить. Степан действительно одержал много побед, и некоторые из них были просто фантастические. Ему многие города без боя сдавались. Отсюда и миф о неуязвимости. Но вот однажды его все-таки ранили, и этот случай оказался для него фатальным. Но к финалу мы с вами еще вернемся.

Другие легенды менее правдоподобные. Говорили, что его боятся змеи. Он, якобы, умеет их отваживать. Думаю, тут ноги растут от той же неуязвимости, только чуть дальше пошла фантазия у кого-то. И другие есть версии, что язык животных-то он понимает, а они его, естественно, тоже, и может он с конями, например, разговаривать. Но это так, ерунда по сравнению с тем, чем он больше всего прославился.