– Когда я найду ответ, я тебе обязательно сообщу. А пока нам нужно заниматься твоим образованием.

Гальдемар взял своего ученика за руку и отвёл в обучающую комнату. Кенвалю легко давались все дисциплины. Он хорошо считал, причём делал он это исключительно в уме. Никакая бумага не нужна ему была для получения ответов. Однажды он посчитал площадь всех земель дворца, ещё один раз количество окон крепости. Каллиграфия была, наверное, единственным в чём он постоянно испытывал неудачи. Буквы он прописывал с трудом, неровные, разных размеров. Они все словно плясали на просторах страниц, что очень забавляло Гальдемара. Сам же Кенваль был постоянно зол оттого, что не может преуспеть во всём сразу. Желание показать себя, всегда было его ахиллесовой пятой.

Кенваль резко двигал кистью по бумаге перед собой и пытался рисовать буквы. Гальдемар заметил игривость и импульсивность своего ученика.

– Твоя рука, – произнёс Гальдемар.

Мальчик оторвал взгляд от тетради и посмотрел на учителя.

– Ты делаешь слишком неаккуратные и резкие движения. Нужно их чувствовать и округлять. Перо очень лёгкое, а по листу всё скользит. Управляй порывами, где нужно давай им волю, а где необходимо ограничивай себя и удерживай их.

Выслушав совет, Кенваль вновь приступил к письму. Но ничего не изменилось. Чернила всё также летали из стороны в сторону. Мальчик огорчённо положил перо на стол и опустил голову.

– Ничего. С первого раза ни у кого не получается. Главное постоянно практиковаться и стараться.

Терпение Гальдемара всегда поражало молодого царя. Он восхищался своим учителем и каждое мгновение, проведённое с ним, доставляло ему удовольствие. Добрый прищуристый взгляд, густая расчёсанная борода, морщинистый лоб – он был ему словно родной.

– Ну, ладно. Думаю, ты хорошо сегодня позанимался. Можешь иди гулять.

Кенваль встал из-за старого деревянного стола, положил руки на колени и слегка поклонился. Гальдемар улыбнулся, после чего мальчик вышел из комнаты. Кенваль вприпрыжку шел по дворцовым закоулкам на улицу поиграть в бацкак с другими ребятами. Ему нравилось общение со сверстниками и среди них он чувствовал себя обычным мальчиком, несмотря на все привилегии и регалии. Для Кенваля царствование было чем-то вроде большого вызова, который он должен принять, когда повзрослеет. Его готовили к этому знаменательному дню, не жалея сил и времени, потому что понимали – государству нужен сильный и знающий правитель. Он выбежал из боковой двери длинной каменной арки и повернул в сторону веранды, рядом с которой играли и веселились дети. Кенваль уже сделал пару шагов вперёд, как позади него раздался голос:

– Далеко собрался?

Он неторопливо развернулся, жалостливо отводя взгляд от издающих смех друзей.

– Я хотел немного поиграть.

– Потом поиграешь, – твердо произнёс отец. – Сейчас поупражняемся с мечом.

Кенваль тяжело выдохнул и с опущенной головой, без особого желания начал двигаться к Сотару.

– Возьми, – сказал отец и протянул ему орудие.

Кенваль крепко схватился кистями за рукоять и поднял меч вверх. Острое лезвие чуть касалось его мочки уха. Он был готов к сражению.

– Нападай, – произнёс Сотар.

Мальчик замахнулся орудием снизу и рассекая воздух, встретился с клинком своего противника, который легко отразил предсказуемую атаку. После он вновь поднял меч и повернув его горизонтально, приложил все силы на удар. Сотар держал клинок перед собой, а после опустил лезвие вниз. От силы столкновения металлов полетели искры. Отец прикоснулся ладонью к кончику клинка и откинул сына назад. Он не удержался на ногах и упал. Его победили, снова. Сотар опустил орудие и подошёл к сыну, чтобы протянуть руку. Кенваль схватился за неё и легко поднялся. Он оттряхивался от песка и пыли как вдруг подошёл один из царских приближенных – друг семьи Мидек.

– Что вы делаете? – спросил он Сотара.

– Обучаю сына.

– Вы помогли ему подняться? Что это за тренировка? Куда вы его готовите? Кем он вырастит, если так нежно к нему относиться?

– Помощь не есть проявлением слабости.

– Версахцы скоро будут у наших земель, а вы здесь играетесь. Нам нужны воины, а не танцоры. Думаете они будут снисходительны к нам, также как вы к своему сыну?

– Мой сын мне не враг, – твердо ответил царь.

Мидек с отвращением посмотрел на маленького наследника и широкой походкой пошёл дальше. Кенваль поднял упавший меч и молча наблюдал за отцом. Он считал, что не оправдывает ожидания Сотара.

– Я не смогу пройти посвящение, ведь так? – спросил Кенваль, с ноткой грусти в голосе.

– С чего ты взял?

– Я недостаточно сильный. Это испытание не для меня.

– Настоящая сила не в мускулах воина, а в его сердце. А такого сердца как у тебя нет ни у кого. Гельнея – всего лишь испытание, которое проходит, мужчина, желающий утвердить свой статус. Но ты выше этого, ты будущий царь Нильшерта, и тебя будет ждать множество трудностей. И их все ты будешь побеждать с высоко поднятой головой, потому что рождён править.

Сотар подошёл и положил тяжелую ладонью на хрупкое плечо Кенваля. Он боялся. Боялся, что эта ноша будет ему не по плечу. Но раз отец в него верит, то он и сам должен быть тверд в победе.

Мидек тихо прошёл в свои покои. Ярость и ненависть тревожили его душу. Он никак не хотел, чтобы это слабое существо стало царём. Сотар дал ему слишком много любви и внимания, он вырос избалованным мягким до костей мальчишкой, неспособным к правлению в государстве. Мидек считал, что он и его наследник, гораздо лучшая кандидатура. Он подошёл к зеркалу и стал неторопливо расстёгивать одну золотую пуговицу за другой. В мыслях он постоянно твердил себе, что добьётся престола во чтобы то не стало, иначе дни Нильшерта будут сочтены.