– У них не было шансов, – Первый в отличии от нее не чувствовал ни капли смущения. – Пятый вступил в заведомо нечестный бой. – Сорано показалось, что он ждет ее мыслей на этот счёт. Она несмело посмотрела на Гашу.

– Матэо всё же располагает обычным человеческим телом, и как мы знаем, его способности имеют границы, – возразил Второй.

– Он танцует… впечатляюще, – осторожно вступила в разговор Третья. – Не каждый осмеливается вкладывать столько личного в свою работу.

Правду было говорить легко и приятно потому, считала Сорано, что не многие могли убедительно возразить в ответ.

– А ты как раз из тех, кто осмеливается, – предположил Первый. Ободрённая проявленному к ней интересу, она сказала:

– Мне бы хотелось верить в это.

Первый, не мигая, потёр подбородок. Сорано опустила глаза на свои туфли. Ей очень хотелось быть интересной Первому, но здравый смысл подсказывал ей, что этому…человеку просто что-то от неё нужно. И хочет ли Сорано того или нет, она должна будет выполнить указания.

Повернувшись к танцполу, она увидела, что самый аляповатый из кубков достался Матэо. Он агрессивно им потрясал, как будто вырвал зубами в смертельном поединке.

– Боюсь, нам нужно уходить, – сказал Ури, оторвавшись от чипсов.

У кулис стояла Анастасия, приподняв полог и подзывая их к себе.

– И в Санктуме нас уже заждались, – добавил Первый.

Оплатив счёт, они двинулись к Шестой.

– У нас проблема – друг Матэо – ведающий, – обеспокоенно сказала встретившая их Анастасия.

Гаша и Ури разом поникли, а по каменному лицу Первого ничего было не понять. Тинаше, с кислой миной плевшаяся в хвосте, навострила уши.

– И что это значит? – спросила Сорано у Гаши, стараясь поспеть за всеми.

– Что нам не удастся ничего ему внушить, – ответил Первый. – Некоторые ведающие крайне истеричны, потому часто от них одни проблемы, – добавил он.

За кулисами почти никого не было. Повсюду валялись парики и висел сладкий запах лака для волос. Среди праздничной атмосферы озабоченные лица двух молодых мужчин смотрелись особенно драматично. Матэо запустил ладонь в густую шевелюру.

– Рахим, пришло твоё время заботиться о нашей семье, – убеждал друга Матэо. – Если я тебе дорог, то ты должен протянуть руку ребятам, потому что они на тебя надеются. Большинство из них конченные ублюдки, но ведь есть и небезнадежные.

Его собеседник слабо улыбнулся. Крепкие руки Рахима кротко покоились на груди Матэо. Будучи выше него на добрых полголовы, Рахим пытался укрыться от грусти в объятиях их седьмого товарища. Завидя вошедших, Рахим спросил:

– Ты уходишь за ними?

Тон у него был удивленный, словно он не представлял, как можно променять его на настолько непримечательных личностей.

– Я нужен им, как когда-то был нужен тебе, – сказал Седьмой.

– Но ты и сейчас мне нужен! – воскликнул Рахим, поднимая глаза на своего собеседника.

– Ты справишься и без меня. В отличии от этих жалких людишек, – ответил Матэо и указал на стоявших у себя за спиной товарищей. Первый бросил на него гневный взгляд.

– Нас ждут, Седьмой, – поторопил их Первый. – Чем раньше ты отпустишь его, человеческий сын, тем скорее настанет новая встреча. Или как там у вас говорится, – с утомленным видом сказал он Рахиму.

Тот смерил его недоверчивым взглядом. Затем они с Матэо крепко обнялись, и когда Седьмой стал медленно отстраняться, Рахим, утирая слезы с густых, слипшихся ресниц, прошелестел:

– Берегите его.

Тинаше, которая все это время с азартным блеском в глазах наблюдала всю эту сцену, разочарованно цокнула, будто они не оправдали её ожиданий. Ури подошёл к сестре и в порыве нежности обнял ее за плечи, а Первый в нетерпении топтался у двери. Все было направились к нему, когда Рахим предостерегающе добавил:

– Иначе вам пиздец.

Ури по-дурацки хохотнул, а Гаша с облегчением выдохнул.

– Ну наконец-то, – оживилась Тинаше. – Я уже начала теряться в догадках, что нашёл в этом теленке Седьмой.

Сорано шепотом спросила у Гаши:

– Что такое Санктум? – об этом месте она слышала не впервые.

– Это наш дом, – серьезно ответил ей Гаша. – Со всеми вытекающими из этого возможностями и обязанностями.

Когда Первый дважды постучал в дверь гримерной, Сорано напомнила себе о необходимости расслабиться и порадовалась тому, что ей впервые это удалось.

Переход в пресловутый Санктум Сорано пережила неплохо. Только она закрыла глаза, приказав себе расслабиться, как уже в следующий момент они с ребятами оказались во впечатляющей передней Санктума. Первым, что бросилось в ей в глаза, стал пестрый гобелен с примитивными двухмерными изображениями людей над застеленной ковром лестницей. По левую сторону лестницы высилась бронзовая статуя женщины, приветственно поднявшей руку, а из окна виднелась кленовая листва. Интервентов встречала высокая женщина в элегантном платье: