Орать я все же не стала - сдержалась, просто сжалась, зубы сцепив, и зажмурилась.

Нет, высоты я не особенно боялась, но одно дело - просто высота как она есть, когда сидишь себе на крыше Академии. Там все хорошо, следи, главное, чтобы какой доброжелатель вниз не спихнул.

Полёт в объятиях крылатого - штука совсем другая. Ты всем телом чувствуешь, что под ногами нет ни клочка земли, что нет никакой опоры, а ещё - как пружинит воздух под его крыльями, как беснуются вокруг ветра, какие мокрые облака на самом деле... Ой, Мать...

– Открой глаза, Дени!
– а голос-то какой ласковый, умиротворяющий. Как не подчиниться?

Что сказать? С высоты все всегда красивей, потому что не видать ни грязи, ни несовершенства. Мир прекрасен с высоты, быть может, потому крылатые некогда и стали богами - если видишь каждый день красоту, рано или поздно станешь её частью, так мне кажется.

Не подумайте, Ородио я всегда любила, как любят... ну, не знаю... совершенно безумную бабушку, которая хранит в шкафу пованивающий труп почтальона, но печёт тебе замечательные оладушки. Но видеть свой город вот так вот было совершенно другим переживанием.

Он был величественным, многоцветным, сияющим от магии, перевитым венами рек.

– Это прекрасно, - прошептала я.

И вот тогда Мер меня уронил.

Я опять не заорала, но на этот раз просто потому, что дыхание перехватило. Воздух свистел в ушах, ужас сковывал движения, затопил сознание, дыхание смерти, казалось, холодило кожу... вот и площадь близко, я рухну прямо на голову статуе Великого да Безумного - то-то Легион порадуется!

Стало смешно. В венах запузырилось несвоевременное веселье, душу затопила злость, и я раскинула руки, будто жаждала обнять все разом: площадь, статую, Черного Жнеца, что придёт по мою душу, этот мир, который все же слишком красив, чтобы рушиться...

За спиной раздался треск ткани - прощай, форма, я буду скучать!
– и крылья распахнулись во всю ширь, принимая первый удар воздуха, болезненный и сладкий. Носки моих ботинок чиркнули по остроконечной каменной шляпе, но крылья, поймавшие ветер, уже поднимали меня выше и выше, к небу.

Мер прав - ровно так же природно, как и дышать. Кстати, об этой крышке от отхожего горшка...

Этот придурок торчал на крыше здания Суда, крылышки чуть развел - чисто горгулья. У меня от этого зрелища ярость глаза застелила и дыхание открылось - сто сорок пятое, не иначе. Сначала замахала крыльями судорожно, но так только вверх поднималась все выше да уставала все быстрее. Пришлось тактику сменить, попытаться парить... И тут-то до меня дошло, что ветер живой, объёмный, упругий, он говорит, достаточно только услышать, почувствовать потоки воздуха, поймать нужный, вовремя сменить один на другой. Несколько кругов вокруг площади - и вот я уже несусь в сторону этой... черной сволочи.

– Ты!!...

Не знаю, что за чары Мер наложил на людей внизу, но в том, что они были, сомневаться не приходится: на то, как по крыше катаются условные ангел да демон, обратили бы внимание даже в переполненном магами Ородио.

– Ты!
– вопила я.
– Сбросил меня! Я чуть не разбилась!

– Ну не разбилась ведь, - выдал этот гад, и я принялась изо всех сил лупить его кулаками да крыльями - откуда только что берётся?

Ужасный Зверь не особенно сопротивлялся, только тихонько фыркал и вещал что-то успокаивающее.

– Ты же сама понимаешь, что летать можно учиться только так, через риск и в одиночку. Я не позволил бы тебе умереть, но упасть ты все же должна была. Дени, прекрати, ну... Отлично же все получилось...

И так он меня разозлил, что просто слов нет! Ещё и сам по себе красивенный в этой крылатой ипостаси, куда уж там эльфийской: лицо узкое, хищное, глазищи эти раскосые с вертикальным зрачком, хвост кошачий мне ногу обвил, а уж какие губы... Как там Ана говорила?

В общем, нечто неведомое у меня в голове замкнуло, видать, о воздух стукнулась. Я его поцеловала - хотя, справедливости ради, Зверь эдакому покушению на собственную честь не сопротивлялся, а где-то даже активно содействовал.

И я честно не знаю, чем бы дело кончилось, ибо мы как-то уж очень увлеклись (А что? Я мир спасаю, между прочим! Несколько нетрадиционным способом, но Легион прав, что-то в этом есть. Но нет, запатентовать не дам!), но друг от друга нас оторвал низкий, вибрирующий, пробирающий до самых внутренностей звук труб. Не знаю, как у Мера, но у меня романтическое настроение тут же пошло на убыль. Он почувствовал и тут же отстранился - тактичен даже в этом, вот ведь!

– Что это?
– спросил он удивлённо.

– Это, - говорю, - Траурные трубы. Наш Император преставился, да здавствует новый.

Мер тут же посерьёзнел, а черные крылья, невесть когда устроившиеся поверх моих, чуть сжались.

– Значит, разговор Дана с человеческим отцом пошёл не по плану, - резюмировал Зверь.

– Ну отчего же, - я криво улыбнулась.
– Думаю, все случилось ровно так, как задумывалось.

– И что, теперь к власти придёт брат Дана?

– Какой брат?
– в наших рядах определённо наметилось некоторое недопонимание.