— Кроме того, мне кто-нибудь скажет, каким образом нам можно разрушить союз Франции и России? Или каким образом принудить Российскую империю к прекращению войны, если она начнётся с её участием и на стороне Франции?

— Мой кайзер, — ответил на эти слова глава МИДа, пока остальные молчали. — Мы активно готовим и снабжаем русских революционеров.

— Русских? — деланно усмехнулся кайзер.

— Выходцев из Российской империи, — поправился фон Шён.

— И каковы успехи?

— Недавно проведённая конференция социалистов-интернационалистов в посёлке Циммервальд, что в Швейцарии, показала готовность некоторых из них, в случае развязывания войны, добиться сепаратного мира любой ценой, а потом организовать революции в остальных странах Европы, чтобы возгорелось жаркое пламя интернационализма.

— Это возможно у нас?

— В этом мире нет ничего невозможного, но ситуация в среде наших рабочих взята под контроль, а многие немцы-марксисты и интернационалисты являются двойными агентами. Размаха у нас революция не получит. Но отдельные выступления, в целом, возможны, в случае затянувшейся войны.

— Держите это под жёстким контролем. Нам не нужен нож в спину. В случае малейших проявлений подобного, я готов пойти на самые кардинальные меры. Кто из русских революционеров стоит на нужных нам позициях?

— Некто Ульянов и Бронштейн, их фракция большевиков в партии РСДРП.

— Увеличьте им помощь. Пусть эти господа развиваются дальше и не успокаиваются на достигнутом. В скором времени их идеи нам очень понадобятся…

— И ещё, есть ли подобного типа революционеры, которых поддерживает Англия?

— Есть, в частности, ими оказывается помощь социал-революционеру Чернову Виктору Михайловичу и его одно партийцам, Чхеидзе и Церетели. Они целиком поддерживают начало войны с нами.

— А у французов?

— Они поддерживают конституционно-демократическую партию и его лидера Павла Николаевича Милюкова и Плеханова.

— Очень интересно. Получается, у каждого из нас есть свой прикормыш, да не один?

Вильгельм фон Шён только риторически развёл руками. Задача-то одна у всех. Втянуть в войну Российскую империю, а потом её развалить, воспользовавшись плодами победы, и поделить весь мир. Главное, чтобы России не досталось никаких дивидендов и, ни в коем случае, турецкие проливы. А революция, это как раз то, что поможет им всем, и, что главное, вся черновая работа будет проделана руками самих революционеров. Эти русские — варвары, что лишний раз доказывает, что управляют толпой там не сами русские, а все подряд.

— Совещание закончено. Все поручения, данные мною, должны быть выполнены к исходу этого месяца, в своей организационной части. Господа, я ещё раз повторюсь, нас ждёт большая война! До тысяча девятьсот девятого года осталась пара месяцев, а до войны не больше полутора лет.

Кайзер встал и, нахмурив лицо, вышел из зала совещаний. Вслед ему потянулись к выходу и остальные, обмениваясь фразами и замечаниями, несколько придавленные осознанием того, что до схватки ведущих европейских держав осталось совсем мало времени. А положение, как и сказал кайзер, оставалось в большей степени неясным.

Семён Кнут, самый одиозный атаман самых отчаянных казаков, среди которых собственно казаков было не так и много, был найден и вызван в Хартум, во дворец к императору.

Он и две сотни его людей, больше похожих на разбойников, курсировали по всем пустыням, прилегающим к Нилу, совершая набеги на оазисы в Ливийской и Нубийской пустынях, откуда совершались нападения берберов. В оазисе Куфра он и был найден гонцом, предупредившем его о необходимой встрече.

Полностью разграбив оазис и уничтожив множество кочевников, Кнут поскакал обратно к Нилу. В общей сложности, под его началом было около пятисот бойцов, количество и качество которых непрерывно менялось от месяца к месяцу. В пустыне трудно действовать большим отрядом и потому его сотни, вооружённые ручными пулемётами, воюя с кочевниками, постоянно делились на более мелкие подразделения.

То, что его вызывал к себе император, было очень серьёзно. Император никого никогда не вызывал просто так. А значит, следовало поспешить. Через две недели пути впереди показались верхушки новых зданий Омдурмана, среди которых не было ни одной мечети.

Мавзолей Махди был давно разрушен англичанами, да и от самого города, в результате боевых действий, почти ничего не осталось. А новые здания не были построены в мавританском или негритянском стиле, да и собственно мусульман там проживало немного, всё больше чёрные копты, да немного белых христиан.

Переправившись на пароме в Хартум, Семен Кнут уже через несколько часов стоял перед императорским дворцом, торопясь и одновременно опасаясь туда войти.

Ну, а войдя в него, он был сразу препровождён в отдельные палаты, в центре одной из которых восседал император. Он ожидал его, хмуря лицо, перечёркнутое шрамами, и устрашающе вращая яркими белками глаз.