И она сделала это для него, эта дремлющая, сломленная девушка.

Да, она была важной человеком. Возможно, она всегда была такой, а Данте просто не видел этого. Он только сейчас это понял.

— Судьба всегда плетет свои нити, Данте. Мы просто не видим их, пока не откроем глаза.

Он вспомнил слова матери, улыбку на ее лице, когда она произносила эти слова, глядя на закат. Он не знал, существует ли что-то подобное судьбе за пределами книг. Но стоя там, он чувствовал, как его глаза открываются, тонкие нити тянутся от него и выходят за пределы комнаты, привязывая его к спящей девушке внутри.

***

Данте сидел перед отцом в кабинете, стараясь не выражать никаких эмоций, за исключением легкой ухмылки. Пока он позволял Лоренцо Марони думать, что он на поводке и ведет себя как хороший сын, эта маленькая ухмылка была его средним пальцем для его отца.

— Твоего брата перевезли. В доме произошёл пожар, поэтому они переезжают, — сказал ублюдок, оценивая реакцию Данте.

Если он думал, что Данте ничего не знает о том, что происходит с его братом, то этот человек был глупее, чем он думал.

— Куда? — спросил Данте, откидываясь на спинку кресла.

Как бы он ни ненавидел своего отца, он должен признать, что у этого человека есть стиль. Чем старше становился Данте, тем больше он понимал, что ему нравятся стильные вещи, и этот кабинет был ярким примером этого. Полированная деревянная мебель, соответствующая деревянным панелям за креслом отца, книжная полка в противоположном углу, заполненная книгами, которые он сомневался, что его отец когда-либо читал; окна слева с узорчатыми драпировками, которые каким-то образом сочетались с темой камня и дерева, и огромный письменный стол, доминирований в этом углу комнаты. Вишенкой сверху были маленькие люстры, свисающие с потолка.

Стильный ублюдок.

Данте ненавидел, что получил это от него, по крайней мере, внешне. В глубине души его воспитывала мать.

— В другом месте, — сказал ему Ищейка Марони, держа эту информацию в качестве рычага.

Информация, как учил его отец, ключ. Данте ухмыльнулся, уже на шаг опережая свою игру. Он видел, что ухмылка обеспокоила старика, прежде чем тот стряхнул ее.

— Девушка, она будет проблемой?

Данте почувствовал, как его плечи напряглись при этих словах. Она ни за что не попадет в прицел его отца. У нее уже было достаточно дерьма, чтобы хватило на всю жизнь.

— Я так не думаю, — сообщил ему Данте, как бы невзначай.

За эти годы он понял, что иметь дело с отцом довольно просто — умиротворить его, потешить его эго и позволить ему оставаться самодовольным на своем троне. Это заставляло его не замечать ничего под носом, в то время как откровенный бунт оттачивал его.

— Кто ее похитил?

— Я все еще расследую.

Его отец кивнул.

— Заплати матери и девочке, чтобы они держали рот на замке. Мы не хотим, чтобы наши враги на земле думали, что они могут украсть кого-то из лагеря. Не спускай с нее глаз.

Да, они держали это в секрете. Удивительно, но не многие в подземном мире даже знали о похищении, по крайней мере, насколько ему было известно. Или, может, это было не так уж удивительно. Ее фамилия недостаточно значима. Он слегка нахмурился, пытаясь вспомнить, знает ли он ее фамилию.

Данте кивнул, быстро поднялся с кресла и поправил пиджак.

— Ох, и еще одна девушка входит в круг, — сообщил ему отец, доставая телефон, чтобы показать ему фотографию красивой темноволосой девушки. — Ее отец был солдатом до того, как сложил оружие, и в последнее время она произвела фурор. Ее зовут Нерея. Не спускай с нее глаз.

Данте прищурился, ощущая покалывание. Это было выключено, очень выключено. Его отец не мог позволить девушке вступить в Наряд, только потому что, она «произвела фурор». Его отец не был далеко верующим человеком. Девушки были для него шлюхами. Это абсолютно не соответствовало его характеру, даже если они спали с ним. Они никак не могли пробиться из его постели в Наряд.

Тем не менее он кивнул, вышел из кабинета в коридор и достал телефон. Набрав номер своего единственного партнера, он приложил трубку к уху и вышел из особняка.

— Где ты? — спросил он, как только на звонок ответили.

— Снаружи, — последовал лаконичный ответ Тристана.

Данте закатил глаза.

— Да ладно тебе.

На секунду воцарилось молчание, прежде чем он сказал:

— Линкольн. 205.

В отеле? Какого черта задница Тристана делает в роскошном отеле города?