— Жаль, мессир, что любовь к одной и той же даме сделала нас соперниками, — Габриэль был сражен откровенностью графа, — мне бы не хотелось оказаться в стане врагов благороднейшего человека.

— Почту за честь называть другом столь отважного воина, как вы, — ответил де Дрё, помолчав лишь самую малость, и протянул шевалье открытую ладонь.

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Пожалуй, если Сабина услышит мой запах, у нее может начаться обострение болезни. — Габриэль шуткой разрядил излишнюю торжественность повисшего молчания. — Пока она спит, съезжу-ка я приведу себя в порядок.

— Разрешите с вами попрощаться. — Робер понимал, что не сможет наблюдать их радостную встречу. — Возвращаюсь в Дрё. Я исчез оттуда прямо среди ночи и пропал на два месяца.

Габриэль проводил его взглядом, раздирая рукой спутавшиеся грязные волосы на затылке. Он-то думал, что его уже ничем не смутить, но графу это удалось. Открыто признать свое поражение способен лишь сильный духом мужчина.

***

Сабина проснулась с ощущением необъяснимой радости. Еще не открывая глаз, она гадала — это был сон или Габриэль действительно вернулся? И вдруг она почувствовала жуткую вонь, сквозь которую проступал запах… его запах!

— Вивьен! — хрипло крикнула Сабина, открывая глаза, и, увидев смеющееся лицо камеристки, все поняла. — Он вернулся? Где он? Зови!

— Сеньор ушел, чтобы помыться и переодеться. Видели бы вы их с Андре! Нищие на паперти Нотр-Дам и то выглядят лучше, — заливалась счастливым смехом Вивьен. — Он сказал, что скоро вернется.

— Вивьен, я напишу записку, и пусть ее тотчас же отнесут шевалье д’Эспри. — Сабина уже пришла в себя от ошеломительного известия. — А пока беги на кухню и прикажи немедленно согреть воду для ванны.

В уборной комнате стояла огромная бадья для купания, сделанная из полированного дуба. Когда несколько кухонных работников закончили наполнять ванну горячей водой, Сабина с блаженством погрузилась в нее. Она любила долго нежиться в теплой воде, благоухающей ароматами трав, но сейчас ей было не до того. Мысль о Габриэле заставляла баронессу торопиться, и служанки почти сразу же приступили к мытью.

— Какую прическу желаете сделать? — закончив натирать тело госпожи лавандовым маслом, поинтересовалась Вивьен, беря гребень из слоновой кости.

— Просто расчеши волосы до блеска и сбрызни их розовой водой.

— Вы встретите шевалье с распущенными волосами? — удивилась камеристка, но, тут же улыбнувшись, прикусила язык.

— Принеси в спальню кувшин вина, два кубка, засахаренного миндаля, каких-нибудь фруктов и сыра. Вечером можешь быть свободна. И скажи слугам, чтобы до утра меня никто не беспокоил! — Сеньора отрывисто бросала приказания, стыдливо пряча глаза от догадливой служанки.

Записка Сабины, в которой та просила явиться к ней на закате, сбила Габриэля с толку. Она намеренно оттягивала встречу. Зачем? А может быть, граф де Дрё не уехал и произнес все эти пышные слова лишь для отвода глаз? В груди у шевалье снова болезненно заныла ревность. Однако он решил исполнить просьбу своей возлюбленной.

Габриэль с помощью слуг тщательно вымылся, побрился, облачился в нарядную одежду и в назначенное время прибыл в дом Сабины. Мажордом провел визитера в малую гостиную баронессы. Перекинув через руку дорогой меховой плащ, Габриэль огляделся, но не заметил ничего подозрительного: выкрашенные в сливочный цвет стены, яркие шпалеры, окна, прикрытые резными ставнями, шахматный столик, кресла с разноцветными подушками, кованые жаровни с тлеющими углями…

Тут двери распахнулись и из спальни вышла Сабина. На ней было дамастовое платье насыщенного фиолетового цвета. В отблесках свечей ее глаза искрились изумрудным огнем, губы от волнения налились сочной малиной, а волосы… «Они распущены! — наконец-то понял Габриэль. — Она встречает меня с распущенными волосами… как мужа!» Он слегка потянул за ворот котты, чувствуя, как сжалось горло, и, уронив плащ на пол, стремительно подошел к Сабине.

— Габриэль… ты жив… ты вернулся… — Она глотала слезы вместе с обрывками фраз, вскинув на него счастливые глаза.

— Я всегда возвращаюсь! — Шевалье без лишних слов подхватил баронессу на руки и, войдя в спальню, закрыл дверь плечом.

Поставив любимую на кровать, Габриэль одним движением стянул с нее котту вместе с нательной рубашкой. Отбросив стыдливость, Сабина с грациозной медлительностью опустилась на ложе, и ее волосы, источая тонкий цветочный аромат, рассыпались вокруг головы сияющим нимбом. Совершенное белое тело, изгибы которого Габриэль давно изучил на ощупь, впервые предстало перед ним в ослепительном блеске, вызывая нестерпимое желание. Несколькими рывками он снял с себя одежду и лег рядом с Сабиной, покрывая ее тело жаркими поцелуями и жадно лаская. Она вела себя не слишком умело, отвечая лишь на поцелуи, и Габриэль не спешил, медленно доводя ее до исступления, пока не понял, что она готова его принять. Всепоглощающая страсть затопила их обоих; стоны терялись в тяжелых складках балдахина…

Габриэль нехотя скатился с Сабины и лег набок, подперев голову рукой. Он не сводил взгляда с возлюбленной и, нежно касаясь, рисовал узоры на ее упругих, словно спелые яблочки, грудях. Сабина медленно перевела на него затуманенный взор и еле слышно прошептала:

— Что сейчас произошло?

— Ты же была замужем! — В глазах шевалье сверкнула ирония.

— Я считала это лишь досадной обязанностью, которую терпишь ради удовольствия супруга.

— Глупышка! Неземное блаженство должны испытывать оба.