***

Королевская свита уехала. Порывы ветра кружили мелкий колючий снег, и Робер решил не ездить туда-сюда, а подождать, когда проснется Сабина, в тепле ее особняка, возле жарко пылающего камина.

Не успел мажордом подать графу вино, как с первого этажа донесся громкий мужской голос, и вскоре в Каминном зале в сопровождении Родриго появился Габриэль. Грязный, заросший бородой, в коротком плаще с чужого плеча и разваливающихся сапогах, он первым делом примчался узнать, каково состояние его любимой женщины. Внизу радостно завизжала Вивьен, очевидно, распознав в косматом дикаре своего обожаемого Андре. Родриго еле слышно вздохнул и, поклонившись господам, удалился. Граф в восторженном изумлении резко поднялся с кресла:

— Искренне рад видеть вас живым и невредимым, шевалье!

— Я тоже, мессир, — помедлив, отозвался д’Эспри. Его явно смутило присутствие Робера в этом доме. — Как вы добрались?

— В целом без происшествий. Но тяготы пути плохо сказались на здоровье баронессы.

— Родриго рассказал мне об этом в двух словах. — Габриэль нетерпеливо поглядывал в сторону спальни.

— Баронессе дали лекарство, и теперь она спит, так что мы с вами можем поговорить, — произнес де Дрё и, указав на кресла возле камина, налил вино в кубки.

Габриэль смертельно устал. Без малейших возражений он сбросил нелепый плащ и с блаженством откинул одеревенелое тело на спинку кресла, вытянув к огню ноющие после многодневной скачки ноги. Граф почувствовал едкий запах мужского пота, смешанный с кислым конским, и смрад грязной, заношенной одежды.

— Мне самому противно, — ухмыльнулся шевалье, заметив брезгливую гримасу собеседника.

— Сразу по возвращении мы с баронессой тоже не благоухали лавандой, — пошутил Робер, извиняясь за свою несдержанность, и вкратце рассказал Габриэлю о путешествии с Сабиной. — А как вам удалось ускользнуть из Витре?

— Под видом странствующих пилигримов. — Шевалье смаковал отличное вино из Бордо. — Больше недели в городе устраивали облавы и мы прятались поодиночке. Однако искали в основном зеленоглазую женщину. Наши приметы знали весьма приблизительно. Очевидно, в замке Монмюран нас с Андре никто не удосужился рассмотреть; к тому же мы прибыли в вечерних сумерках, а уехали, едва рассвело. Впрочем, они могли бы прислать Жаклин, которая без труда опознала бы Андре…

— Пьер скор на расправу. Обнаружив, что заложница пропала, он, скорее всего, зашиб ее конвоиршу в припадке гнева.

— Значит, нам повезло. Дождавшись, когда из города начнут выпускать людей (подвергая их тщательному обыску), мы решились покинуть Витре вместе с толпой бедных паломников. Но я не желал расставаться со своим дамасским мечом, и мне пришлось рискнуть. Оруженосец привязал его к моей спине, затем я завернулся в нищенскую рвань. К счастью, брезгливые охранники не стали обыскивать больных и вшивых бродяг. Нам приказали лишь прилюдно помочиться, чтобы подтвердить, что среди нас нет женщин. Мы с Андре проделали это на прощание с огромным удовольствием. А отойдя от города на приличное расстояние, благодаря мечу быстро раздобыли лошадей.

— А… где Анри?

— Он погиб. — Скрывая волнение, Габриэль сделал несколько больших глотков вина. — Расставшись с вами, мы слишком увлеклись игрой, хотели удостовериться, что все преследователи помчались именно за нами. Погоня стремительно настигала нас в открытом поле. Что ни говори, а наши кони после боя и длительной скачки очень устали. Вот Анри и прикрывал нас, давая возможность затеряться в лесу. Уже скрываясь за деревьями, я увидел, как его выбили из седла и добили копьями на земле. В сгустившихся сумерках нам удалось оврагами добраться до Витре. Мы выбросили в реку желтый плащ, доспехи и, разделившись, через разные ворота вошли в город… В общем, доблестный Анри нас спас.

— Жаль его, хороший был воин. — Робер тяжело вздохнул. — Я успел полюбить его за немногословность и исполнительность.

— Да, очень жаль… очень.

Собеседники одновременно замолчали, отдавая дань храброму оруженосцу.

— А ваши люди вернулись?

— Да, вместе с виноторговцами. Те поняли, что их ожидает расправа, и сбежали.

Беседа прервалась. Габриэль то и дело поглядывал на дверь в спальню Сабины и наконец, не выдержав, направился туда.

Вскоре он вернулся. Граф стоял у пылающего камина спиной к шевалье, но почувствовал его приближение по едкому запаху. «Двигается он и вправду бесшумно. Опасный противник», — подумал Робер, а вслух, не оборачиваясь, произнес:

— Спит?

— Да, я не стал ее будить.

— Знаете, как ни больно это признавать, Сабина в минуты опасности всегда призывала только вас, даже прошлой зимой, когда считала вас давно умершим…

— И в эти минуты поблизости оказывались именно вы?

— Так уж получалось. Не ревнуйте! — Робер круто обернулся и прямо посмотрел сопернику в глаза. — Вам незачем ревновать! Сабина дала мне от ворот поворот задолго до вашего появления в Париже. Вы везунчик! Вас любит и наверняка всю жизнь любила прекраснейшая из женщин.