Вий и сейчас отшельничает, видимо, привык к такому образу жизни, но пугает только то, что он всё про всех знает, хоть почти и не общается с нами.

Может быть, он знает, что задумала Эля? Может быть, он помог бы нам разобраться с Мисс?

Мисс

Сказать, что я не общалась ни с кем, кроме Снега и Эли, – ничего не сказать. Они будто бы делили меня между собой все эти дни, но никак не могли договориться. Иногда мне казалось, что они вцепятся друг другу в глотки, лишь бы я обратила внимание на кого-то одного.

Эля пугала меня своей навязчивостью, Снег пугал меня Элей.

– Пёс и Прищепка были её лучшими друзьями, эта парочка смылась, поругавшись с ней накануне. Потом у них, как говорит Эля: хватило наглости прислать нам всем открытку. Тебе будет интересно и полезно знать, что случилось дальше, – Снег на этих словах замолчал, затянувшись сигаретой и выдерживая паузу, видимо, считая, что я ещё не до конца напугана.

– Чем? – не выдержала я, ожидая ответа.

– После этой открытки, – он закинул ногу на ногу, продолжая говорить так, будто рассказывает мне самую обычную историю, – Эля ушла из дома на несколько дней, – он снова затянулся сигаретой и посмотрел по сторонам, после чего наклонился ко мне так близко, что запах табака из его рта едва не пробудил все мои рвотные рефлексы. – Где она была, где ночевала, где жила всё это время – никто не знает, да только от Прищепки и Пса больше нет никаких вестей.

Произнеся последнее слово, он откинулся на спинку стула и снова затянулся сигаретой, словно он мне ничего не говорил несколькими мгновениями раньше.

– Но… – в эти россказни верилось с трудом, но и не поверить я не могла, всё время прокручивая в голове разговор Снега, Вены и Сабли на чердаке. – Как Эля и вести от этих двоих могут быть связаны? – и даже догадываясь, к чему клонит Снег, мне почему-то хотелось услышать именно то, что он не договаривает.

– Подумай сама, – разведя руками, ответил он. – Эля не терпит предательства, а то, что сделали Пёс и Прищепка, иначе как предательством и не назвать, – заключил он, выходя из-за стола.

«Предательство, – думала я. – Страшно представить, на что способна женщина, которая заперта здесь с несколькими подростками, что заменяют ей детей и семью, если один из них её предаст. Эля даёт им дом, еду, заботу, семью… Нет, иллюзию семьи. Она собрала их вместе, благодаря ей они встретились… Нет, я дохожу до абсурда! Я думаю так, как думает Снег! Они сами решили жить здесь, любой из них имеет право уйти отсюда и начать самостоятельную жизнь. Друзья, как и семья, должны остаться в детстве, во взрослой жизни нет места ни тем, ни другим».

Пока я жила в городе, в съёмной квартире, моя семья жила за городом, в частном секторе, мы иногда виделись на выходных, иногда созванивались, вернее – звонила мне мама, а я отвечала, когда у меня было время. Мои друзья из детства стали взрослыми людьми: у кого-то жизнь удалась, у кого-то не удалась, но и те, и другие меня мало интересовали: наша дружба осталась в песочнице. Коллеги по работе – это… Даже вспоминать не хочу. Я одна. Одна. Всегда была одна.

Пока я думала, сопоставляя свою жизнь с жизнью Эли, мне не приходило в голову, на что она способна из-за предательства. Тем не менее, слова Снега опять заставляли меня думать только о плохом, снова и снова я прокручивала в голове их чердачный разговор, складывала все его истории о новеньких в одну кучу и в итоге – воображение превращало Элю в монстра и садиста.

Так прошла ещё одна неделя: Снег находил меня, спрашивал, как мои дела, а потом разговор сам собой заходил или об Эле, или о новеньких, которых мне уже никогда не увидеть.

Замечая, что Снег стал со мной много общаться, Эля стала выводить меня из дома во двор намного чаще.

– Если он достаёт тебя – только скажи, мне не составит никакого труда уладить это недоразумение, – сказала Эля в первый раз, но я не собиралась говорить о том, что Снег меня достаёт. В тот момент мне стало страшно и даже не за себя, а за него – почему-то подумалось, что стоит мне попросить Элю «уладить недоразумение» и Снега больше никто и никогда не увидит.

– Нет, всё отлично, – пытаясь вести себя непринуждённо, как обычно, ответила я, надеясь, что Эля мне поверит. – Мы поладили, – чтобы закрепить своё враньё, добавила я, опасаясь, что со Снегом может случиться нечто ужасное.

– Просто, – не отступала Эля, – мне показалось, что его болтовня тебя утомляет, ты выглядишь устало, – такие дежурные фразочки мне раньше приходилось слышать только в фильмах, но когда их произносит Эля, они начинают обретать смысл.

Действительно, я выгляжу устало: я перестала спать ночами, пытаясь прислушаться к тому, что происходит в доме, стараясь не пропустить ни одного чердачного разговора. К утру, часа в четыре, мне удаётся вздремнуть, а в шесть я снова просыпаюсь, ощущая в комнате чьё-то недавнее присутствие. Бессонница доведёт меня до паранойи. Один раз уже доводила. Конечно, я с ней справилась, уйдя в работу с головой, а сейчас меня что может спасти?