Ксюша сидела на столе. Бинт у неё на ноге был грязным. Девушка всхлипывала, со страхом поглядывая на Муратова. На этот раз видно было, что она не притворяется и не скрывает, как напугана.

— Ты зачем туда поехала? С больной ногой, — трубно спросил Муратов. — Я тебе мало плачу?

— Я подумала… — проныла Ксения, — это несправедливо — бабки зажимать. Я пахала, как лошадь.

— Добилась справедливости? Я не понял, кто на кого работает? Ты на меня или я на тебя? У меня ни ноги, ни лицо не казённые. На этой неделе переговоры со спонсорами. Как я им такой покажусь?

— Шрамы украшают мужчину, — неуверенно пискнула Ксюша.

— Спасибо, я уже вполне украшен. Надя, скажи.

— А откуда Надежда Александровна знает? — заинтересовалась «Коломбина», сразу перестав хлюпать носом.

— Я не в том смысле! — рявкнул Муратов, выпрямляясь.

— Не в том, — подтвердила Колесова, улыбаясь и укладывая в аптечку пузырьки и вату.

— Я думала, вы приедете и денег им дадите… в счёт моей будущей зарплаты… — возобновила нытьё Ксения. — Вы столько для меня делаете… Мы с Настей просто кушать очень хотели, думали, они от чистого сердца, а они — за задницу…

— А вроде кажешься умной. Должна знать, что от чистого сердца до чужой задницы — совсем близко. Если так дело пойдёт, — сказал Ренат, осторожно ощупывая пластырь на скуле, — никакой зарплаты у тебя не будет. Нет, будет, но недолго: отработаешь на кухне с тарелками или вон, на полотёрке.

Муратов подхватил со стула пиджак и пошёл к выходу. Олейников последовал за шефом, держа на весу кривой мизинец.

— Пугает, да? — жалобно протянула Ксюша, глядя в спину Ренату.

— М-м-м, — Колесова подумала и сказала: — Нет.

— Вы бы видели! Как он за меня сражался! Как этот… барс! — с жаром сообщила Ксения, не смутившись. — Я таких людей раньше никогда не встречала. Я теперь ради Рената Тимуровича — всё, что угодно!

— Эй! Смотри не влюбись, детка!

— Ну что вы, Надежда Александровна! Он же старый! Я это так, чисто метафизически!

— Чисто метафизически? — устало сказала Колесова. — Знаешь, сколько девчонок в мужиков постарше влюбляется, даже замуж за стариков выходят не ради денег, а по любви? А уж сколько ради денег… Пойдём, недоразумение. Напою тебя чаем с пирожным и отвезу домой.

… Вадим дозвонился Ренату, когда тот уже подъезжал к посёлку. Ярник потребовал включить камеру, полюбовался радужной физиономией друга:

— Лучше б тебя прибили, наконец, ей-богу! Я бы тогда вздохнул спокойно!

— Ну спасибо!

Ренат с упрёком посмотрел в зеркало заднего вида. Макар перехватил его взгляд и сердито засопел — судя по виду, водитель совсем запутался, кому в каком случае звонить и от кого в каком случае больше «прилетит». Прилетало ему при любом раскладе сил.

— Ты нормальный? Давно по больницам не валялся? — продолжал орать в трубку Вадим, Артём на всякий случай слегка отодвинулся.

— Я всё продумал. Я был с Тёмой.

— Против лома хоть с Тёмой, хоть с Папой Римским! Ренат, ну как ребёнок, ей богу! А если журналюги прознали, что ты там уже несколько раз бывал? Если они тебя там поджидали? Нет ничего хуже провинциальных желтушников, которым надоело писать про засорившиеся ливнёвки! Они высосут сенсацию оттуда, где её и нет! Что уж говорить о тебе!

— Вадь, мы по-тихому, за гаражами.

— Ты ведь всё понимаешь, оболтус! Сколько мне тебя прикрывать?! Я перенёс встречу со спонсорами на понедельник после Дня Города, плёл… х… фигню про переделки сценария!

— Спасибо, Вадим. Ты мой лучший друг.

— Я на полпути к тому, чтобы стать твоим личным врагом! Подставишь меня ещё раз, и я увольняюсь!

— Вадик, честь дамы…

— Отмазка! Заскучал опять, да? Мало тебе было прошлогодней истории с девчонками из бара? Подставился по полной! Понравился сюжет в газетёнке… как её…?! Понравилось, как тебя говном обмазали?! Сколько мы тогда бабла отстегнули, помнишь?

— Вадик, не увольняйся! — жалобно попросил Ренат. — Куда я без тебя?

— Скотина!!! — Вадим отключился.

— Волнуется, — со счастливым видом сообщил Муратов Олейникову.

Тот умиротворённо поддакнул:

— И всегда волновался.

Мергелевск, декабрь 2006 года

Рената перевели в отдельную палату. Врачом у него теперь была женщина, высокая, суховатая, не склонная к любезничанию и долгим разговорам со статусными пациентами и их родственниками. Ренат этому был только рад: бородатый здоровяк, в смену которого он поступил, чуть не разболтал Андрею Эльмировичу про «хорошенькую подружку» Муратова-младшего.