— Дамы, господа. Союз с Испанией против Англии считаю делом решенным. Объединенный флот, я уверен, с легкостью пустит на дно то, что выставит против него Теренс Второй. Прибрежные форты не станут серьезной помехой. После того, как мы сумели спустить на воду “Карателя”, “Ярость Швеции” и “Одина”, я не считаю форты препятствием, заслуживающим внимания. А вот битва на суше… Впрочем, шведская армия, как и испанская, хорошо обучена, и вооружена. Англия, несомненно, падет! Теперь о частностях. Доны Серхио и Витторио незамедлительно отправятся в путь, чтобы Его Величество Хосе, король Испании, получил мои предложения о порядке боевых действий, и начальной дислокации флотов. Фрекен Эльза, у меня нет достаточно опытного капитана, не согласитесь ли Вы принять под командование каракку “Один”, которая доставит благородных донов в Испанию? Разумеется, в сопровождении эскорта из четырех шхун. Одной из которых станет захваченная “ Наяда”, которую мы экспроприировали у англичан, поскольку я пообещал ее дону Серхио. А мы незамедлительно будем готовиться к походу! Есть ли у кого то вопросы?

— Ваше Величество — подала голос Катя. — Могу ли я отправиться вместе с… С донами и леди Эльзой? Витя… Дон Виктор мой старый знакомый, и я хотела бы…

— Вы вольны в своих решениях и поступках, фрекен. Конечно.

Артур

Шам, похоже, знал, что мы с Микко вернемся именно сейчас. Он не дал нам ничего рассказать, а просто, молча, поставил перед нами, прямо на палубу раскачивающегося на волнах шлюпа, две, наполненные до краев миски с дымящейся кашей. И мы, наплевав на все, накинулись на еду. Золото подождет, оно несъедобное. Ром пился, как вода. Шам и без наших слов понял, что вылазка к Иным прошла, хоть и не без потерь, успешно. Просто потому, что мы вернулись. После еды на меня навалилась смертельная усталость, глаза, как я ни старался, закрывались…

Утром ветер слегка утих, но погода по прежнему не радовала, небо было затянуто тучами.

— Что дальше, Шам? — В капитанской каюте было не так зябко, и мы расположились за столом, прихлебывая кипяток, щедро сдобренный ромом.

— Дальше… Дальше нам придется ждать суда. Думаю, примерно через неделю мы должны попасть в Дувр. Дня три пути. Микко останется тут, корабль нельзя оставлять без присмотра. До этого я бы посоветовал тебе, Артур, прогуляться по окрестным рыбацким деревням, и попробовать набрать с десяток человек в экипаж. Как ни крути, этим надо будет заниматься, потому, что вы лишились двоих.

— Одного — поправил я.

— Двоих, Артур. Михаэль потерял руку, и на корабле он будет балластом, значит, останется на берегу.

— Но…

— Это реальность. Не думай, что Михаэль от этого что-то потеряет. Очень многие, попав в Мир, идут в море. Ну, как-же, романтика! Все параллельные миры, так, или иначе, проходят через этап парусных судов, великих открытий, пиратства, сражений… И человек, попавший сюда, и встретившись с возможностью выйти в море на шлюпе, шхуне, или люгере, да хотя-бы на рыбацком баркасе, но под парусом, сразу пытается реализовать такую возможность. Однако это, для многих, после первого-же похода, оборачивается жестокой реальностью. Даже если опустить бои между кораблями, в которых твой шанс стать Иным от случайно попавшего ядра, от меча или топора противника при абордаже, от пули, выпущенной в упор, очень велик, то не забывай, Артур, о постоянной, монотонной работе. Зачастую она, работа на корабле, тяжелее труда, скажем, простого пахаря, который изо дня в день, с утра и до вечера, идет по полю, по твердой земле, за своими быками, и держит рукоятки плуга. Рискуя при этом, разве что, подавиться ромом или элем, когда утоляет жажду. А моряк, в то-же время, лазает вверх и вниз по вантам, на мачту, закрепленную на маленьком деревянном островке, в бурном море. Чистит палубу, штопает парус, откачивает воду из трюма, пытается заколачивать досками пробоины… На борту корабля, Артур, ты даже ешь то, что тот-же пахарь и близко к своему столу не подпустит. Сыр, твердый, как камень, насквозь просоленное, жесткое жилистое мясо, да сухари. Каша ведь случается не каждый день, верно? Будет ли человек, под рукой у которого куры, несущие яйца, свиньи, которых, было бы желание, можно заколоть в любой момент, парное молоко, прямо из под коровы, амбар, полный зерна, есть солонину, и пить даже не пресную, чистую воду, а ром? Так что Михаэлю будет ничуть не хуже.

В таком ключе я об этом не думал. В принципе, Шам, конечно, прав, как всегда. Но лично мне, почему-то, изо дня в день ходить по полю, уставившись на хвост быка, казалось более чем сомнительным удовольствием.

— Хорошо, Шам, я понимаю. А почему именно я должен набирать людей? Я, вообще-то, никогда не занимался рекрутингом, да и что я, выйду на середину деревни, и просто заору: “Эй, не желаете ли стать моряками шлюпа “Самсон”, который занимается…” Кстати, а чем именно мы, обычно, занимаемся? Контрабандой?

— Всем понемногу. — Шам ухмыльнулся. — Капитан де Вилль, до своего перехода, обычно, брал контракты на перевозку груза. Не брезговал и контрабандой. Иногда возил пассажиров. Если была возможность, брал на абордаж другие корабли. Это нормально. Смотри, к примеру, Англия объявила войну, скажем, франкам. Де Вилль, завидев французский корабль, и не имея на борту груза, пускается в погоню. Перестрелка, абордаж… Он идет в первый же английский порт, поднимает английский флаг, передает властям пленных, за соответствующую плату, продает товары с призового корабля, имея на руках разрешение начальника порта… Это уже не контрабанда, это уже приз, и является законным товаром, принадлежащим капитану. Корабль, если, конечно, он хуже “Самсона”, и, тем более, поврежден в бою, тоже идет на продажу, пусть и по маленьким расценкам. То же самое де Вилль мог проделать и с английским торговцем, но избавлялся от товара уже во Франции.

— Вот ведь жук! Воевал за обе стороны? И его никто ни разу не поймал?!

— Обычное дело. — Шам пожал плечами. — Главное в этом — выгода, а не какие-то там патриотические чувства. Де Вилль вообще голландец, по последнему переходу, так что ему было все равно, что на англичан, что на франков, что на испанцев. А что касается того, почему — ты, и как набирать матросов… Я этим не занимаюсь. Мне вообще до лампочки, что на “Самсоне”, что на берегу, или скажем, у португалов служить Высшим. Я тут — значит, по мере сил, приношу пользу тут. Я там — буду там. Микко не хватит красноречия. Он слишком долго молчал, да ты и сам, думаю, это уже почувствовал, когда вы разговаривали. Остаешься ты. Как зазывать людей я тебе не подскажу, разберешься. Рыбаки часто пробуют сменить обстановку, лов рыбы непростое дело, а денег за это много не получишь: рыбаков много, и рыба идет по бросовым ценам. Им хорошо в неурожайный год, хорошо, когда Высшие устраивают падеж скота, вот тогда цены на рыбу взлетают до небес, есть то хочется всегда. Пройди по берегу, и обязательно наткнешься на рыбацкую деревню. Ну, деревня, может быть, слишком громко сказано, но несколько лачуг там точно будет. Остальное зависит лишь от тебя. Просто попробуй действовать по обстановке, и всё.

Пара бутылок рома, сухари, да три десятка небольших драгоценных камней — мой заплечный мешок был легким. А деревня рыбаков, ну, пусть будет “деревня”, хотя, на деле, в маленькой бухточке стояло всего четыре хижины, казалась пустой. На берегу горел костер, рядом с ним никого не было. На шестах, вбитых в землю, висели сети, у кромки воды лежало три перевернутых кверху днищем лодки. И, как говорится, тишина… Тишина вскоре сменилась лаем собаки, привязанной к столбику у одной из хижин. Из дверного проема выглянул человек, увидел меня, подходящего к их поселению, что-то, наклонившись, сказал собаке, которая после этого замолчала, и сделал несколько шагов навстречу.