Глава 16. По уши вляпалась

Сильвия стояла на лужайке, в трёх метрах от высокого тихоокеанского кипариса.

Она смотрела вокруг, тяжело дыша и пытаясь удержаться на ногах.

Одна.

Она была одна.

Тюра больше не было рядом с ней.

Каким-то образом наступил снова день.

Даже после полуденного солнца в мире альвов, где она только что была, перемена дезориентировала Сильвию, словно какая-то её часть до сих пор находилась на том мосту с Тором. Всё, что произошло после этого, ощущалось чем-то вроде безумного лихорадочного сна.

Голубое небо широко простиралось над головой, белые и серые кучевые облака обрамляли горизонт над центром Сан-Франциско. Солнце палило её кожу. Прохладный ветер трепал и игрался с её длинными тёмными волосами, закручивая вокруг её плеч и снова отбрасывая за спину.

Как ни странно, но на ней всё ещё была одежда, в которой она обедала вместе с богом-змеем, Йормунгандом.

Сильвия не имела ни малейшего понятия что произошло с одеждой, которая была на ней на мосту.

И это полный отстой. Ей очень нравилось то пальто.

Сильвия потрогала эту странную зелёно-голубую ткань платья, красноватое ожерелье с тёмным чёрным-зелёным камнем в центре. Она взглянула на голубые туфли на высоких каблуках, покрытые камушками янтарного цвета.

Ткань платья всё ещё ощущалась влажной.

Пальцы ног хлюпали водой в туфлях на высоком каблуке.

Сильвия сказала себе, что одежда служит доказательством, своего рода неопровержимым фактом того, что она не вообразила себе всё, что произошло в этой подводной сфере.

По крайней мере, не всё это ей померещилось.

Однако её разум сомневался.

Теперь, когда Тюра и Тора больше не было рядом, пребывание здесь, в ярком солнечном свете дня в Сан-Франциско, казалось ей слишком фантастическим, чтобы быть правдой.

Сильвия смотрела на город с вершины Аламо-Сквер и задавалась вопросом, вдруг одежда была доказательством как раз того, что она до сих пор грезит.

Обхватив руки ладонями, она нахмурилась, оглядываясь вокруг.

Ей было достаточно холодно в мокрой, тонкой ткани платья с глубоким вырезом, чтобы поверить, что это, вероятно, было правдой. Она бы не стояла здесь, дрожа и мечтая, чтобы на ней была надета более тёплая рубашка, пиджак или шарф, если бы это был сон.

Ей надо вернуться домой. Она не убедится в этом, пока не доберётся до дома. Ей надо поговорить с Морти, надо погладить его кошку, и тогда она всё поймёт.

Но она уже понимала, что знает наверняка.

Она не спала.

Какая-то часть её могла отрицать это, но это был не сон.

Она не вообразила себе этот подводный пузырь, Тюра, или то, как наблюдала за Одином на той чёрной скале в мире альвов.

Сильвия и правда была здесь. Она вернулась в Сан-Франциско.

При этой мысли боль ударила её прямо в сердце.

Тюр бросил её здесь, предположительно по инструкции Тора, а Бог Грома даже не потрудился попрощаться. Осознание этого причинило ей такую боль, что это застало её врасплох. Она твердила себе снова и снова, что это ничего не значило, что произошедшее между ней и Тором ничего не могло значить, но ей никогда не удавалось заставить себя полностью поверить в это.

Ни одно из её напоминаний себе о том, что всё это никогда не приведет к и-жили-они-долго-и-счастливо, не пошло ей на пользу.

Как бы то ни было, какая-то часть её до сих пор цеплялась за Тора.

Какая-то часть её тихо, втайне питала надежду, что всё получится.

Даже если это не имело никакого смысла.

Хотя она думала, что заслуживает нормального прощания.

После всего, через что они прошли за последние несколько дней, Сильвия подумала, что будет хоть что-то. Что-то помимо межпространственного такси в виде Тюра, брата Тора. Что-то, что позволило бы ей поверить, что всё это не было пустым местом для него.

Но боги были другими.

Скорее всего, боги не думали таким образом, не выказывали поверхностные любезности, не обманывали ожидания людей и не играли в игру «дело не в тебе, дело во мне».

Тор закончил с ней, поэтому он дал ей свободу.

Эта мысль опечалила Сильвию, но, честно говоря, должна ли она так расстраиваться?

Чего она ожидала?

— Соберись, Сильвия, — пробормотала она себе под нос.

Она стиснула зубы, крепче обняла себя руками, защищаясь от прохладного ветра Сан-Франциско.