– Бабушка и дедушка заменили мне их. Знаешь, там, во сне, бабушка сказала странную фразу. Что мой отец должен был уехать. Я никогда не задумывалась об этом раньше, и только сейчас поняла это. Что я ничего не знаю о своем отце кроме того, что он приехал в Авору из какой-то далекой страны, встретил маму и влюбился в нее. Они поженились и остались жить в поместье ее родителей, в Фонтанацце. Вскоре родилась я, а еще через несколько лет родители погибли. Но была ли их смерть обычной дорожной аварией? И кто тот человек, который был моим отцом?

У меня не было ответов на эти вопросы. Я надеялась, что смогу отыскать их теперь.

Я вновь оказалась здесь, в Фонтанацце. В доме моего детства и юности, теперь покинутом.

Выйдя из гостиницы ранним утром, мы с Дэсмондом отправились в сторону поместья. Из Лючеррино туда вела хорошая дорога, а пешая прогулка в хорошую погоду занимала не более часа.

Мы шли и шли по гравийной дороге, тонущей в осеннем тумане, окруженной золотыми и багряными кронами деревьев. Дорога сделала очередной поворот, открывая нашему взору высокие закрытые ворота.

Я помнила, что на всем поместье стояла защита, не позволяющая проникнуть внутрь чужаку, если хозяев не было дома. Магия была такой старой и такой сильной, что за эти годы никуда не ушла. А потому все эти годы поместье стояло пустым.

Все было точь-в-точь как в моем недавнем сне.

Мы шли по узкой тропинке сада к старому дому. Лишь лето, царствовавшее в моем сне, сменилось осенью, и вместо цветов сейчас здесь все покрывали осенние листья.

Магия рода узнала меня и пропустила нас с Дэсмондом в поместье беспрепятственно, приветственно распахнув перед нами ворота, стоило мне только к ним приблизиться. Точно также легко мы переступили порог дома.

Магические накопители в светильниках были полны, и Дэсмонд зажег их, рассеивая царивший в доме полумрак. Мы прошли в гостиную, и я остановилась у фотографий, с которых на меня смотрели родители и бабушка с дедушкой. Такие молодые и счастливые. Еще не знающие, что нас ждет впереди.

– Дэсмонд, - позвала я мужа, но ответом мне было лишь молчание.

Я оглянулась и увидела его, стоящего в другом конце комнаты у камина. Одной рукой он держался за каминную полку, а другую прижимал к сердцу.

– Дэсмонд, - бросилась я к мужу.

Всего несколько мгновений мне потребовалось, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние. Но их было достаточно, чтобы в моей голове пронесся рассказ Дэсмонда о том, что с ним произошло год назад. И какая судьба его в любой момент может настичь.

Часть меня леденела от ужасного предчувствия непоправимого, но я заставила себя прекратить думать об этом, полностью сосредоточившись на том, что происходило здесь и сейчас.

Оказавшись рядом с мужем, в первый момент я не знала, что делать. Лицо Дэсмонда было неестественно бледным, губы сжаты, а глаза закрыты, как будто он пытался переждать приступ сильнейшей боли.

Позже я узнаю, что именно так все и было, а пока испуганная за своего мужа жена уступила место врачу-интерну. Я окинула Дэсмонда внимательным взглядом, быстро отмечая все симптомы. Он страдал от боли неизвестного, но, определенно, магического, а не физиологического происхождения, локализованной в области сердца. Единственной помощью, которую я могла оказать ему прямо сейчас, чтобы не допустить развития болевого шока, было магическое обезболивание.

Этот способ был известен давно, но теперь использовался редко, потому что требовал больших затрат магии со стороны врача, его применяющего. По сути, он должен был оттянуть боль пациента на себя, нейтрализовав ее прежде, чем почувствует сам. В современной магическо-медицинской практике вначале проводили магическую диагностику, хотя бы ее экспресс-вариант, а затем приступали к лечению непосредственно пораженного органа. Применение же магического обезболивание же осталось в прошлом, на полях сражений.

Я оказалась на передовой битвы, которую проигрывать не собиралась. А потому, отбросив ненужные сейчас мысли и чувства, я полностью сосредоточилась на лечении Дэсмонда. Одним из самых важных аспектов в этом было поддержание моего магического потока стабильным. Если бы не осколки сапфировой звезды, заключенные в подаренных мужем серьгах, мне бы вряд ли удалось добиться этого.

Несколько минут прямого магического воздействия, показавшихся мне вечностью, и дыхание Дэсмонда начало выравниваться, а к его коже возвратился ее естественный цвет. Наконец, он открыл глаза и посмотрел на меня.