1.Лес, его хозяева и гости.

Нельзя сказать, что вид мёртвых тел мог напугать меня. Жизнь заставила относиться к чужой смерти почти равнодушно. Впрочем, мой нечаянный вскрик ничего общего с испугом не имел. Скорее всего, меня пронзили печаль и сожаление, когда я увидела безжизненные тела подростков. Они выглядели так, словно кто-то неизвестный выпил из них всю жизнь, оставив лишь высушенные, словно опалённые беспощадным солнцем, оболочки. Я с содроганием заглянула в одинаковые, сморщенные, как у стариков, лица, в голубые, мёртвые глаза. В них не было ни страха, ни горечи, а лишь только спокойная мудрость и смирение перед неизбежностью. Они знали, что их ждёт, когда открывали дорогу теней, чтобы отыскать единственную спасительную для их мира нить, чтобы отыскать дракона — меня. Если бы не длинные белокурые волосы девочки, я бы даже не смогла различить кто из них кто, так ужасно обезобразила смерть этих близнецов. Вина острыми иглами вонзилась мне в виски и сердце, будто это я — одна из тех теней, которая иссушила невинные юные души.

— Как вы могли позволить им умереть? — еле слышно выдохнула, опускаясь на колени рядом с телами детей. Ноги отказались меня держать то ли из-за потрясения после увиденного, то ли обессилив в борьбе с призраками дороги теней.

— Это был их путь, их предназначение. Они прошли свою дорогу до конца, — печально промолвил Астамир и легко коснулся ладонью моей понурой спины, возможно пытаясь утешить, подбодрить, давая понять, что разделяет мою скорбь. А может, он всего лишь хотел принудить меня подняться и продолжать идти своей дорогой, идти, не оглядываясь, даже если придётся шагать по трупам.

— Вы такие же, как мудрецы, — ни перед чем не останавливаетесь, — тоскливо простонала я, не находя в себе сил кричать. — Они хладнокровно убивают детей для достижения своих целей, вы не задумываясь, не сомневаясь, жертвуете их жизнями для того же.

— Мы не такие же! — резко ответил маг, возмущённо от меня отступая. — Все наши жертвы добровольны. Мы знаем, за что умираем. Мир стоит на пороге гибели, мы исчезаем, так пусть хотя бы умрём не напрасно.

Рояна словно не слышала нашего разговора с магом. Она так же, как и я, опустилась на колени рядом с детьми. Скорбная гримаса исказила её прекрасные черты, в глазах непрошеной влагой плескалась печаль. На миг показалось, что общая боль объединила нас. Она смотрела на меня с пониманием, явно разделяя мой гнев. В её глазах исчезло высокомерие. В них вспыхнула искра удивлённого уважения и благодарности. Видимо, магичка не ожидала, что я брошусь спасать на дороге теней неприятную для меня незнакомку и окажусь достаточно сильной для этого. Впрочем, я и сама не ожидала от себя ничего подобного. Это был внезапный, совершенно необъяснимый порыв.

— У нас были только они, — словно извиняясь за то, что вынуждена допустить эту смерть, пробормотала Рояна. — Только близнецы и Лестис могли проложить путь к нашей надежде на жизнь. Лий и Лея готовы были умереть. Они знали, что их сил недостаточно, чтобы сдерживать тени настолько долго.

Она медленно закрыла опустевшие голубые глаза маленьких магов дрожащей рукой.

— Они были неразлучны, — сказала печально, желая поделиться со мной воспоминанием о тех, кто подарил мне свои жизни. — Вместе пришли в этот мир и вместе покинули его.

Тем временем Астамир склонился к учителю погибших близнецов. Серый маг лежал неподвижно, но всё ещё упрямо дышал, исполняя своё обещание продолжить топтать дороги мира. Он выглядел точно так же, как и его бездыханные ученики, иссушённым и ещё больше посеревшим. Я очень сомневалась, что Лестис увидит следующий рассвет, но его друг не хотел сдаваться. Астамир положил ладони на изрезанный глубокими морщинами высокий лоб умирающего мага и тихо запел, то ли прощаясь, то ли умоляя вернуться. Когда песня оборвалась, черноволосый маг стал выглядеть не намного лучше своего пациента. Крупные капли пота стекали по его вискам, словно он таял, как горящая свеча. Но дыхание Лестиса выровнялось, и серые тени покинули его тело.

— Теперь он проснётся, — уверено заявил Астамир, и взмахом руки подозвал тех, кого я ещё не успела заметить, поглощённая ворвавшимся в душу переживанием.

Только теперь я подняла глаза и оглянулась, увидела место, где нахожусь. Дорога теней вывела на опушку незнакомого леса. Высокие сосны, белоствольные берёзы, кудрявые клёны окружили нас молчаливыми стражами загадочного, непознанного ещё мною лесного царства. Здесь в перелесье деревьев росло не так много, как обычно в глубинном лесу. К тому же большей частью они были низкорослыми, чередовались с кустарником, наименования коего я ещё не знала, исключая рябину, калину, шиповник и малину, часто встречающиеся на окраинах Странполя. Множество звериных троп, сплетённых и перепутанных между собою, словно нити из разных клубков, вели вглубь леса, стоящего перед глазами зелёной стеной.

— Ну што, хаваты нешта дзяцей можна? А гападары чаравники? — Недовольный, ворчливый голос раздался от ближайшего куста калины.

Двое незнакомцев, которых подзывал Астамир, оставили свои лопаты возле выкопанной ямы и неторопливо, вразвалочку приблизились к нам. Невысокий, крепкий на вид, старик с гладко обритой головой, тёмными глазами, прячущимися под насупленными лохматыми бровями, и упрямым подбородком, не переставая, ворчал что-то неразборчивое в пушистые ржаные усы. Зелёный костюм свободного кроя делал его совершенно незаметным среди листвы, а кожаные, невысокие сапожки позволяли ступать мягко и беззвучно. Суетливые мозолистые руки старика всё время касались рукоятки топора, болтающегося за поясом. Следом за ним шла девушка, показавшаяся вначале ребёнком из-за маленького роста, порывистых, нетерпеливых движений и россыпи веснушек на курносом юном лице. Короткие волосы девчонки торчали во все стороны белыми, словно сметана в блюдце котёнка, прядями. Тёмные, похожие на два жёлудя, глаза смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Зелёный костюм был плотно подогнан по ладненькой, крепкой фигурке. На плече у неё висел лук и колчан со стрелами, за поясом — парочка острых охотничьих ножей. При ходьбе девушка всё время подпрыгивала, явно собираясь перейти на бег, но всё же воздерживалась, не решаясь обогнать своего ворчливого спутника.

— Кто это? — тихо спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь, озадачиваясь, скорее, для себя самой.

Попрыгунья была ещё достаточно далеко, впрочем, негромкий вопрос услышала. Она тут же представилась звонким высоким голосом:

— Лесавики мы, народ мясцовы. А вы, стала быць, да нас у госци завитали, ци як?

— Выходит, что так, — чуть растеряно ответила я прыткой, вертлявой собеседнице, и, поднявшись, вместе с Рояной отошла в сторонку, позволяя лесному старику и Астамиру отнести тела близнецов к ожидающей их могиле.