Да уж, продвинулась вперед – улетела сегодня в стену.

Неужели Альман не соврал?! Он делает все на благо учеников, не страшась столкнуться с нашими эмоциями или недовольством руководства? Как он может оставаться спокойным, проворачивая это? К примеру, как сил хватает касаться губами моего уха, а потом делать комплименты Амо?! Страшный человек. Неужели этика его не волнует?!

– Обдумываете мои слова? – спросил Альман, бросив мимолетный взгляд. Только стоило им столкнуться, как мы оба замерли, не в силах отвести глаз.

– У вас потрясающая выдержка, – произнесла я, замечая, как с каждой секундой темнеют глаза мужчины.

– Не будьте в этом так уверены, – говорил куратор, который в принципе не должен был допускать подобного разговора. – Вы меня прекрасно выводите из себя, кера Софи. Некоторые ваши результаты идут вразрез с моими ожиданиями.

– Это вы о чем?

– Это я о чае, который вы не хотели со мной пить.

Великий дух, снова об этом. Я думала, он сто раз уже забыл, так нет, эта тема преследовала меня, будто открыла ночью не дверь в кабинет, а в проклятую гробницу. Мужчины. У него в фанатках сотни кер академии, одной больше одной меньше, так ли важно? Но настоящему герою-любовнику нужно завоевать всех!

– Вы ждете объяснений? – уточнила я, когда Альман продолжал со злостью смотреть на меня. Казалось, деревянная беседка должна воспламениться.

– Да.

– Понимаете, я из семьи со строгим воспитанием, поэтому пить чай ночью наедине с мужчиной недопустимо.

– То ли дело вчетвером! – фыркнул Альман, складывая руки на груди.

– Мы с ребятами пили чай исключительно утром, – как можно серьезнее, произнесла я. На Альмана это произвело сильное впечатление, пальцы едва не порвали ткань на предплечьях. А я все продолжала пытаться выкарабкаться из этой ямы обиды. – Вы мужчина, который намного старше меня. Понимаете, в моей семье были особо строгие взгляды на разницу в возрасте, матушка так опасалась разговоров, что даже запирала нас с сестрицей на ночь в комнатах, а на окнах поставила решетки. С господами старше нас даже на три года разрешено было общаться только с разрешения отца и в присутствии старшего брата, он у меня воин. А все из-за того, что двоюродную тетку по молодости соблазнил директор, то есть, владелец одной лавки, а потом бросил беременную…без дома и денег…

Альман нахмурился, прищурился, но заметно успокоился:

– Не знал, что у вас такие порядки в семье.

– Да, я понимаю, что здесь другая страна, но это воспитание и постоянные проповеди оставили отпечаток на психике, – вздохнула я. Да разве это не правда? Меня не запирали, но сделали все возможное, чтобы физика была важнее любых людей. Общаться можно было разве что с Костиком. – Простите, я просто смутилась, когда вы предложили мне чай. Понимаю, что ничего плохого вы не имели в виду, воспринимайте мой отказ как рефлекс. Да и в принципе неправильно, чтобы студентка наедине с учителем… Вы понимаете ведь?

– Только в этом дело, кера Софи?

– Исключительно, – кивнула, едва слезу не пустила. – Ведь это почти грех, от которого семья меня восемнадцать лет берегла. Чай наедине с мужчиной попить! А потом что, в девках ходить?!

– Тогда мне стоит извиниться за излишнюю настойчивость.

Вулкан успокоился, катастрофа миновала. Посидев еще полчаса, наблюдая за началом заката, я собиралась уходить. Альман издевательски делал вид, что не понимает моих трепыханий, а после рискнул предложить поужинать вместе в столовой. Я ужаснулась, он не стал настаивать и просто проводил до общежития, где в Хранилище уже накопилось с десяток посланий. Самые слезливые от Егера, который винил себя во всем, обещал заботиться обо мне и достать лучших врачей, чтобы они научили меня заново двигаться. Еще три от Латоса, содержащих что-то вроде «как можно быть такой невнимательной?! Не порть мне добро, еще не все сделано. Станет получше, приходи или приползай». Одно от Эндрю с кратким: «извини, не знаю, что произошло».

– А чего так поздно? – спросила Элла, оборачиваясь с одним ярко-накрашенным глазом пурпурными тенями. – Снова работала?

– Нет, занималась с Альманом, – прошептала я, падая на постель. Сегодня нужно взламывать комнату Диркана, потому что лучшего дня не найти. Голова кружится перестала, тело слушалось, а лекарь говорил, что физподготовка полезна для восстановления привычного ритма жизни.

Латос долго ругался, пытался донести мысль, что нельзя так просто тревожить аристократов, но все же в окошко скинул три артефакта: вскрытия замков с базовой защитой, сканирования документов, и магических заклятий на случай, если у Диркана найдется что-то посложнее академической охраны. Все пошло не по плану с самого начала, так как в жилом корпусе учителей на входе дежурил консьерж, домовой Васильич, к сожалению, неподкупный и принципиальный. Две молоденькие керы пытались попасть внутрь под предлогом сдачи контрольной, но этот старичок гнал их метлой.

Какой смысл в артефактах, если все равно приходится залезать по веревке? Девчонки постарались, привязали к ограждению крепкий толстый канат, а благодаря Альману, по каменной стене я забиралась за несколько минут. Кристалл открытия был удачно размещен напротив окна, которое, скрипнув, отворилось изнутри. Латос просто гений артефактов! Нужно будет переводиться на его факультет, если выживу сегодня.

Спрыгнув внутрь, надела на руки перчатки и приступила к совершению противоправных действий, то есть к обыску уютной квартирки Диркана, состоявшей из кабинета и личной спальни. Аскетично. Почти как в казарме. Интересно, у Альмана комната оформлена в том же стиле? Встряхнув головой, принялась за дело основательно: перерыла ворох бумаг, просмотрела несколько стопок работ, даже вскрыла ящики рабочего стола, но ничего подозрительного не обнаружила. Я даже приуныла, думая, что теперь мы с Латосом точно в тупике. Эльфу, конечно, моя судьба должна быть фиолетова, но, если такой великолепный экземпляр заберут, кого он будет изучать одинокими ночами?!

– Хм, может, что-то в книжном? – я открыла створки, проглядывая выбивающиеся из общей линии книги. – Все идеально. Когда он находит время для уборки?

Я медленно прошлась вдоль стен, постучала пару раз в попытке найти какие-то ниши, даже сдвинула кресло, рассчитывая увидеть вход в погреб. Пусто. Только зря ногу потянула и ушиблась лицом о пол, когда ковер предательски сложился под носком ботинок. Я честно этого не хотела, вторгаться в святую из святых – мужскую спальню, но у меня не оставалось иного выбора. Дверь подалась с первого раза, что даже немного расстраивало, ведь под такой защитой секреты не хранят.