Шрифт:
— А премиальные? — спросила на всякий случай.
— Не зли меня, Самойлова! — прошипел неудовлетворённый мужчина, медленно вставая с кресла.
— Хорошо, Вениамин Эдуардович, — легко согласилась я, — не буду.
— Свободна, — кинул напоследок уже бывший шеф, ставя жирную точку в наших рабочих и несостоявшихся личных отношениях.
— О, да-а-а! — исправила точку на восклицательный знак. — Свободна, словно ветер!
И даже не вздрогнула, когда в закрытую мной дверь с той стороны что-то ударилось.
Хи-хи-хи.
Глава 2
Мне было плохо.
О-о-очень плохо!
Болело всё тело и больше всего спина.
Интересно, почему? Что-то не помню, чтобы вчера падала.
Ой, плохо-то как! Так плохо, как будто пила не дорогое вино, а палёный самогон. Сделать бы «два пальца в рот», но тело было таким тяжёлым, что поднять его было не реально.
Всё Катюшка виновата. Пей, говорит, Янка, сегодня наш день, сегодня, говорит, победила женская сила воли над мужской, а это надо отпраздновать.
Вот и пила, сначала в каком-то баре, потом продолжили у меня дома.
— Ка-а-ать, — протянула еле слышно, — Катюха, отзовись. Мне срочно надо сказать, как сильно я тебя «люблю».
А в ответ тишина…
А потом…
— Эй ты, окорок копчёный! — незнакомый мужской голос заставил болезненно сморщиться от прострелившей голову боли, а потом удивлённо замереть. — А ну, вставай!
Не поняла, какого хрена на моей собственности пасётся незнакомая мужская особь? Да ещё не умеющая вежливо разговаривать с дамой?
— Кому сказал? — снова рыкнул мужик. — Поднимай свои телеса и ползи на чердак! Сегодня отлежишься, а завтра, чтоб с петухами была уже на кухне.
От нелепости происходящего, я прямо таки растерялась. Какой чердак? Какие петухи? Что творится в моей квартире?
Или не моей? Или это даже не ко мне обращаются?
Болезненный пинок, чуть не сломавший рёбра, привёл меня в бешенство.
Ну, всё! Моя квартира, не моя, но бить-то зачем?!
Пришлось собирать последние силы и открывать глаза, чтоб посмотреть на человека, который теперь в списке врагов займёт лидирующее место.
Только вот глаза открылись лишь миллиметра на два, но даже этого хватило, чтобы мозг взорвался резкой болью.
— Твою налево! — я глухо застонала, обхватывая голову руками, на что спина полыхнула огнём. — М-м-м!!!
Убью. Всех. Катьку, шефа, секретаря и этого пинальщика.
— Вот корова бесполезная! — в сердцах бросил смертник и, прогремев тяжёлыми каблуками, хлопнул дверью.
Оставшаяся после первого взрыва серая мозговая масса в моей голове, взорвалась повторно. Из глаз полились слёзы.
— Гад…
Пока приходила в себя, многострадальная дверь протяжно скрипнула (чем несказанно меня удивила, ведь вроде как никогда не скрипела), и послышались торопливые шаркающие шаги, а потом и жалостливый старческий голос:
— Беднушка моя, что ж тебе так не везёт? Чуть не умерла, дитятко, а этот окаянный уже гонит тебя на работу.
Похоже, сильно я ударилась головой, потому что никак не могу въехать в окружающую меня действительность.
С каких пор моя квартира превратилась в проходной двор?
— Бабуль, ты кто такая и что происходит?
Меня начало немного потряхивать от происходящего вокруг беспредела. Мало того, что я не помнила, чем банкет закончился, так ещё и встать не могу, чтоб разогнать этот бедлам.
— Ох, горюшко ты моя, сиротинушка-бесприданница. Забыла что ль? Вот ведь беда, какая.
Ну, это она зря. Я хоть и сиротинушка, но не бесприданница и на память отнюдь не жалуюсь. Раньше так точно.
— Бабуль, где я? — настойчиво повторила интересующий меня вопрос.
Что-то мне подсказывает, до дома я всё-таки не доехала.
— У меня, в моей хатёнке, — с тяжёлым вздохом сдалась старушка.
А я с облегчением выдохнула. Уже лучше. Я всё-таки нормальная и мир вроде как не сошёл с ума. Теперь выяснить, как вообще я умудрилась здесь оказаться?
— А зачем я у тебя? И как попала?
— Так… хозяин приказал… выпороть тебя за проказу, — залепетала она.
Вот опять! Ведь вроде начала понимать, а теперь снова какая-то ерунда. Какое, блин, выпороть? И что значит, хозяин?