Я невольно хмыкнула. Да уж, увлеклась немного.

– Уставились мы друг на друга, словно два идиота. И взгляда отвести не могли. А в теле пожар разгорался…

– Всё, всё, — замахал руками мальчишка, — избавь меня от подробностей. Так значит ты его единственная?

– Я? А про невестушку забыл? По всему, это она единственная, а я вторичная. — Или третичная, если не пятиричная. Эй, чего это я? Плевать! — Не знаю как его, а меня приложило знатно. Мозг выключился, только и могла, что пожирать его глазами. Спасибо тётушка вовремя вернулась.

– Но ведь встретить пару это радость… — растерянно пролепетал ребёнок, явно переживая разрыв шаблона.

— Единственную может и радость. А если их несколько? Да шучу я, шучу. Не волнуйся ты так. У тебя будет одна единственная, и ты будешь самым счастливым оборотнем на свете. А вот брату твоему не повезло. Вот он, наверное, и растерялся. Хотя я тоже радости особой не испытала.

— А дальше?

— Дальше? Я пришла в себя и решила чем судьба не шутит? Раз сама мне в руки пару привела, можно и познакомиться. Пообщаемся, узнаем друг друга поближе, и будет видно.

— Ну и?

— Ну и! — передразнила мальчишку. — Ушла буквально на полчаса, вернулась, а его и след простыл.

– Как? — не поверил он. — Как простыл?

– Сбежал твой брат от своей единственной, даже не попрощался. Видно вторая пара ему не нужна. Да и зачем, если у него уже есть первая? Я когда узнала про неё, так сразу выкинула его из сердца. Зачем мне женатый мужчина?

— Не понимаю, — совсем поник Темор, — зачем он тогда Нирке отказал, если от тебя ушёл?

Всё-таки отказал.

И что? Была бы нужна, давно бы пришёл. Ей отказал, а на меня начхал.

— А мне почём знать? Хвостом перед ним не крутила, верёвками к себе не привязывала, даже про ленточку не знала. Вот и думай теперь: кто виноват?

— Никто, наверное.

— Хорошо, пусть будет никто. Я с тех пор про него и думать забыла, — покривила, конечно, душой, но кому какая теперь разница? — И если бы в вашу деревню не попала, тебя с товарищем не встретила, так и не вспоминала бы и дальше.

— Но ведь он к тебе часто бегает! Бегает ведь?

— С какого перепугу? Я после нашей встречи его больше не видела.

— Зачем тогда… Постой! А вещи? Твои, между прочим.

Я возмущённо закашлялась.

— Он ещё у меня что-то спёр? Да что за бандюга такой?! Ему мало ленточки? Между прочим, самой любимой! Ничего я ему не давала и не видела. А увидела бы, метлой отходила по спиняке, чтоб не смущал девушек невинных.

— Он не такой! — тут же встал на защиту брата Темор.

— Конечно не такой, — зло кивнула мальчишке. — Он твой брат, а значит самый лучший. Считай, что это я его соблазнила. Мне-то всё равно, а тебе будет приятно.

— Да дело не в этом! — возмутился мелкий медведь, вскакивая со стула. — Он и правда хороший, и ты не соблазняла! Просто надо у него узнать, почему он так поступил и всё.

— А вот этого не надо! Всё уже прошло, и ворошить старое не надо. Я завтра уеду, а он перебесится и вернётся к своей невесте, иль другую найдёт. Не надо меня впутывать в ваши разборки. Пожалуйста!

— Да ты не боись, Янка, всё будет хорошо. Вот увидишь.

И этот наглец, залихватски подмигнул и сбежал, оставляя меня глупо таращится на закрытую дверь.

Вот ведь!

Медведь.

После этого разговора, кусок в горло не лез, и пришлось ложиться на пустой желудок. Переоделась в пижаму, свернулась калачиком на кровати и закрыла глаза.

Сон не шёл. Ни через час, ни через два, ни через три. Промаявшись так до глубокой ночи, наконец, задремала, а проснулась от того, что в комнате неожиданно скрипнула половица.

Я резко открыла глаза и заметила приближающуюся тень, да не успела ни испугаться, не заорать, как огромная ладонь накрыла мой рот, а с ним и половину лица.

И тишина.

Запоздалый лёд страха растёкся по телу, и я замерла, не зная, что предпринять.

Когда в лёгких закончился воздух, я завозилась, пытаясь освободиться, но всё без толку. Незваный гость держал крепко.

Сволочь, нос хоть открой, дышать нечем!

Наверно, что-то поняв, неизвестный освободил зажатый нос, и я с жадность втянула в себя воздух.

Кто ты такой и что тебе надо?

И тут меня накрыло новым приступом страха. А вдруг это Хольд? Неужели он все эти годы лелеял мысль закончить начатое?