Но Жанна Павловна, снова вгоняя меня в состояние легкого смятения, неожиданно сообщила еще одну важную деталь:

— Хорошо-хорошо, Алешенька, конечно же, бегите! И еще раз, спасибо вам за поздравления, очень вы вовремя это сделали. Я что-то совсем отвлеклась на работу в последнее время, сына совершенно не вижу. Да и он меня. Приходит поздно, уходит рано. У всех дела, дела. Я понимаю, вы молоды, вам хочется больше времени проводить вместе. Но… скажите ему, пусть хотя бы изредка пораньше домой возвращается? Нечасто… Но все же?

– Да-да, обязательно скажу! И вам спасибо за приглашение. Мы… мы придем, обещаю! — с чувством жгучей неловкости за то, что стала еще одним человеком, использовавшим ее доверчивость в своих целях, я поспешила положить трубку.

— Черт, да что же это все значит? — озабоченно пробормотала я, выходя из кабинки и потирая виски, чтобы хоть немного сосредоточиться и уложить информацию в одну связную цепочку.

Но, как я ни старалась, ничего не получалось, ровным счетом ничего. В происходящем я не видела ни логики, ни последовательности, только новые загадки. По какой-то неизвестной причине Ярослав совершенно забросил учебу, находясь в здравом уме и доброй памяти. При этом он почему-то ни разу не позвонил мне, не дал о себе знать, хотя я активно зазывала его на все те мероприятия, куда посылала меня Вадим Робертович. Что могло быть этому причиной? Обида? Да нет, скорее ненужная таинственность.

И, тем не менее, он где-то пропадает, не сидит целыми днями дома, отгородившись от мира, ведь не зря Жанна Павловна сетовала на его вечное отсутствие. Может быть, Ярослав решил переехать к своему тайному возлюбленному? Так почему тогда ничего не сообщил мне, ведь, несмотря на неразглашение главной тайны — что же это за человек — в сфере сердечных дел между нами давно установилось полное доверие.

Головоломка получалась совсем уж мудреной, и я в очередной раз пожалела, что у меня нет аналитических способностей Марка, который всегда легко, будто играючи, складывал в единый паззл разрозненные части любой \ головоломки. Чувствуя, как это имя привычно отозвалось в сердце угрожающе-жаркой волной, я рассеянно дотронулась пальцами к запястью левой руки, где осталось несколько свежих ожогов, вызванных очередным приступом паники из-за ситуации с Ярославом — и тут же одернула себя.

Не хватало еще совсем расклеиться из-за неуместных воспоминаний о Марке, на которые я пыталась наложить табу, но время от времени позорно срывалась. Нет, я не могу, просто не имею права дать слабинку. Плакать и жалеть себя, прижигая сигаретами боль и отчаяние я буду потом, когда все закончится и я найду Ярослава. Сейчас надо было действовать — без размышлений, страданий и неуместных душевных мук.

Я должна поймать, увидеть Яра во что бы то ни стало. Как именно? Да хотя бы перехватить его у подъезда родительского дома, ведь мне было известно, что изредка он показывается там. Поймать — и потребовать объяснений. Устроить скандал, намылить ему ею, пусть угрозами и шантажом, но вернуть в университет и помочь решить все проблемы, даже против его желания.

Именно этими мыслями — на что придется пойти, лишь бы вновь затащить Ярослава на учебу, я была озабочена, притаившись в беседке напротив его дома, словно шпион. Положение мое, несмотря на первоначальные радостные надежды, было незавидным. Мороз с наступлением ночи все усиливался, в темноте я плохо различала проходящих мимо людей, а подбираться ближе было страшно, иначе вместо долгожданной встречи с Ярославом могла состояться встреча с его родителями, не такая долгожданная и крайне нежелательная.

Тоскливо глядя на веселые огоньки в окнах многоэтажек, я грела замерзшие пальцы дыханием и жалела, что так опрометчиво бросилась из переговорного пункта прямо сюда, во двор, не прихватив с собой ни перчаток, ни термоса с теплым чаем. На что я надеялась? На то, что ждать придется недолго и Яр сразу же прибежит, на расстоянии почувствовав мое беспокойство? Или на то, что смогу согреться одними лишь мыслями о нашем безоблачном будущем, которое обязательно наступит после того, как он закроет все долги и сдаст сессию?

Когда от холода, который, казалось, пробрался сквозь куртку и покалывал тело тысячей маленьких иголок, перестали спасать даже прыжки вокруг беседки и кратковременные попытки отогреться в ближайшем подъезде, я начала малодушно подумывать о том, чтобы уйти ни с чем. Для полного счастья не хватало только опоздать на метро и остаться ночевать на улице. Тогда мне была гарантирована участь девочки со спичками из печально известной сказки. Хотя, изначально даже та девочка находилась в положении более выигрышном — у нее хотя бы спички были, а у меня нет. Ни спичек, ни сигарет.

Внезапно мне жутко, до дрожи в пальцах захотелось курить. Вот бы, прямо сейчас, оказаться в общежитии, на знакомом балконе, глубоко затянуться, а потом медленно выпускать дым затейливыми колечками, глядя на звезды. И не думать о том, что делать с этой дурацкой ситуацией, о том, что я поздно спохватилась и раньше надо было начинать поиски. Главный вопрос, мучивший меня, так и не был решен. Я по-прежнему не знала, что делать завтра — вновь приходить сюда и ждать или, все же, попросить помощи у Вадима Робертовича.