И я поцеловала его. Первая. Сама.

Это было пронзительно. Карамель внутри меня вскипела, превращаясь в обжигающую лаву, и все, о чем я могла сейчас думать — это свежие, как лепестки роз и нежные губы Марка, его руки, сначала неуверенно, а потом все крепче прижимающие меня к себе, и мои, обвивающие его шею. Не в силах больше противостоять сумасшедшему притяжению, мы рванулись друг к другу в жадном порыве, сплетаясь так тесно, что любая попытка хоть немного отдалиться причиняла физическую боль.

Но я и не думала отдаляться. Я хотела дойти до конца, и ни одно стихийное бедствие на земле не могло бы помешать этому желанию. Мне нужно было прочувствовать Марка, его всего, каждый изгиб, каждую линию. Ведь это тело тоже было моим. Пришло время узнать его по-настоящему.

Неожиданно смелыми и уверенными движениями я сбросила одежду с него, и покрепче прижала к себе его руки, побуждая раздеть меня.

— Мы же не остановимся? — хрипло прошептал Марк, — Мы же не сможем остановиться… — выдохнул он, запуская пальцы в мои волосы и осыпая меня градом жадных поцелуев.

— Только попробуй! — сердитым шепотом ответила я, — Вот тогда уже я… уже я тебя задушу!

Он, на секунду отстранившись, будто пытаясь еще раз убедиться, что все происходящее — реально, вдруг рассмеялся и, больше не боясь обмануться, шутливо-резким движением повалил меня на кровать, где мы так часто болтали, утешали друг друга, поверяли один одному заветные тайны и секреты.

Теперь мы творили самое важное в мире таинство: проникали друг в друга каждой клеткой кожи, раскрываясь навстречу, постигая изнутри, упиваясь единством, которое дает настоящая близость — близость душ и тел.

— Ты мой, мой, мой, — шептала я, пытаясь еще крепче обнять Марка, хотя это было уже невозможно. Наконец-то мы стали одним. Одним целым. Одним единым.

Полная счастливого понимания нашего перерождения, я смотрела на него и пыталась запечатать в памяти его лицо навсегда. Марк был неистово и первобытно красив в этот момент: глаза сияли мистическим возбуждением, приоткрытые губы притягивали жаром поцелуев, темные пряди спутанных волос спадали на лоб и прилипли к вискам. Волны яростной, неудержимой страсти пробегали по его телу, сотрясая меня — и мы двигались, навстречу друг другу, навстречу жизни, задыхаясь, не в силах вынести так много счастья.

Внезапно биение наших сердец, бешеное и оглушительное, прервалось, замерло на самой высокой ноте. Мир вокруг так же застыл, остановился и вдруг рассыпался на осколки, когда Марк, до боли сжав мои плечи, не в силах сдержать громкий то ли стон, то ли всхлип, рухнул мне на грудь — а я разрыдалась. Прильнув друг к другу, сцепив намертво руки, смешивая наши слезы, мы омывали ними то, что родилось только что на осколках нашей фанатичной, но все же детской привязанности.

Это уже было нечто совершенно другое: мощная, как стихия и такая же слепая в своей разрушительной силе любовь. Древнее нашей Земли, древнее Солнца, древнее всех планет и созвездий. Любовь, заложенная в основу мироздания.

Неизвестно, сколько прошло времени после, может быть минута, а может час. Но когда, Марк поднял голову и осознанно посмотрел на меня, его глаза улыбались. Ни стыда, ни тени смущения не чувствовал ни он, ни я. То, что произошло, было так закономерно и естественно, что не вызвало в нас удивления или замешательства. Мы давно были готовы и, наконец, это случилось. Теперь жизнь стала по-настоящему полной, и мы с радостью принимали этот факт.

— Вот видишь, я — твоя. А ты — мой. Никуда мы друг от друга не денемся. Никогда! — проговорила я, чувствуя, как острое счастье пульсирует в каждом толчке сердца, в каждом нерве.

— Никогда, — согласился Марк, сжимая мое запястье в знак полного согласия.

Как оказалось впоследствии, это согласие каждый из нас истолковал по-своему.

Я была глубоко убеждена, что он перестал бояться меня потерять. Ведь я отдала ему себя всю, без остатка, полностью, навсегда. Так что теперь даже небольшие расставания не имели значения, ведь как можно потерять то, что уже является частью тебя?

Ну а он решил, что теперь, когда мы так тесно связаны, у меня не будет ни сил, ни желания пытаться вырваться из его тесных объятий и самостоятельно добиваться намеченных целей. Ведь он был готов сделать это для меня. Вместо меня. Скажи я хоть слово — он бы сорвал все звезды неба и швырнул к моим ногам. Если бы я только захотела.

Но у меня были совсем другие желания и мечты.

А пока что мы уснули, счастливые в своем неведении, и наши сердца в унисон отбивали счет времени, которое нам осталось провести вместе. Ровно один год.

Следующее утро было утром новой жизни. Меня разбудили яркие лучи солнца — непогода миновала, и только свежее дуновение ветра в открытое окно напоминало о вчерашних бурях. Мои руки и ноги так тесно переплелись с руками и ногами Марка, что потребовалось какое-то время, чтобы аккуратно высвободиться, не разбудив его. Марк все еще спал, и легкая улыбка играла на его губах.