Узнав о том, что автор стихов большинства моих песен по рукам и ногам связан дипломом и своей работой, комсомольцы запросили у меня несколько литров спиртосодержащих жидкостей хорошего качества и средства для охмурения женского состава. Не знаю, где, кому и как комсомольцы втюхивали мою французскую парфюмерию и армянский коньяк, но через неделю у Веры на руках было открепительное письмо из Министерства образования, которое гласило, что девушке отныне больше нет нужды отрабатывать свой диплом. Оказывается, далеко не все условия её работодатель выполнил.

Спустя пару дней, опять же благодаря импортной парфюмерии, Вера получила на руки трудовую книжку, которой моментально нашлось место у тех же комсомольцев в кооперативе. Так моя несостоявшаяся мама из работника ТЭЦ перепрофилировалась в снабженца кооператива "Орфей". Понятно, что кооператив Вере тоже не очень-то и нужен. К тому же не вполне понятно, чем девушка должна заниматься на своей новой должности, которую специально для неё и создали в штате, но статью за тунеядство пока ещё никто не отменил.

— Ну, ты как? Готов? — глянула на меня Вера и подцепила с вешалки свою кожанку, — Всё взял?

— Вроде бы всё, — на всякий случай проверил я поясную сумку, в которой со вчерашнего дня лежит водительское удостоверение с моей фотографией, выписанное на уроженца австрийской деревушки, расположенной на границе с Италией.

Сколько Гоша ни старался, но найти в интернете австрийские водительские права старого образца ему так и не удалось. В результате, используя в качестве образца Верины права, были созданы такие же, только с другими данными и моей фотографией.

Понято, что при доскональной проверке документов у австрийской полиции возникнут ко мне вопросы, но это что ж такое нужно учудить, чтобы правоохранители начали выяснять, действительно ли в такой-то деревне родился такой-то и правда ли, что в соседней деревне он получил права. Это в моём времени проверка документов гайцами занимает всего лишь пару минут, а здесь не только интернета нет, тут многие и компьютер-то в глаза не видели.

К чему вся эта затея с правами? Дело в том, что неделю назад Вера купила в автосалоне Зальцбурга какой-то внедорожник австрийского производства, и сразу же отогнала его в тюнинг-ателье в этом же городе. Сегодня, в девять утра, автомобиль нужно забрать, а в три часа дня молодая писательница Вероника Силбер должна быть в Вене на Альзерштрассе, чтобы подписать документы, необходимые для издания своей дебютной книги.

На моё предложение перенести встречу, Вера покрутила пальцем у виска и объяснила, что в Австрии считается неуважением даже простое опоздание на деловую встречу. Ну, а поскольку подобные встречи порой планируются за недели вперед, то об отмене или переносе речи и вообще быть не может. И не дай Боже, ты хотя бы только заикнёшься о демарше, как с тобой вообще считаться перестанут.

Что я могу сказать? Сурово, конечно, но может так оно и должно быть среди всех людей, а не только среди деловых европейцев — назначил встречу, будь добр явиться вовремя.

Короче, я сегодня у Веры за водителя, потому что ей вдруг понадобилось подъехать к издательскому дому на своём автомобиле. От Зальцбурга до Вены более трёхсот километров, а машина у девушки новая и стаж вождения небольшой. Провидица, конечно, заранее знает, чем окончится её встреча с издателями и меня никто на неё не приглашал, но Вера почему-то хочет, чтобы в момент переговоров я находился поблизости. Спокойней ей так, видите ли. В принципе, почему бы и не поддержать девушку, пусть и сидя в машине, припаркованной рядом с издательством. Если Вере будет легче от того, что я где-то поблизости, то пусть так оно и будет.

Сколько я не спрашивал, что за машину Вера купила, девушка только хлопала глазами и отвечала, что приобрела трёхдверный Пух кремово-белого цвета. Честно говоря, я так и не понял о каком Пухе идёт речь, да ещё и австрийского производства, поскольку первый раз слышу, чтобы австрийцы делали машины, да ещё и внедорожники. Может какое-то мелкосерийное производство, а Пухом Вера машину прозвала, подобно тому, как директриса ОРСа свою Ниву Толстушкой обзывает?

Всё выяснилось, когда мы из Вериной квартиры в Зальцбурге вызвали такси и через пятнадцать минут приехали в мастерскую, где тюнинговали новую машину. Кто бы знал, сколько трудов мне стоило не рассмеяться перед менеджером, выгнавшим из бокса белый трёхдверный Мерседес-Гелендваген в четыреста шестидесятом кузове, у которого вместо трёхлучевой звезды на решётке висел незнакомый мне шильдик с надписью PUCH над щитом.

Как я позднее узнал, производство Мерседесов G-класса началось в семьдесят девятом году в австрийском городе Грац фирмой Steyr-Daimler-Puch, а в Австрии и ещё нескольких странах машины продавались именно под брендом PUCH.

— Кажется, я знаю, кто надоумил тебя купить Мерседес, — заметил я, когда мы покинули Зальцбург и выехали на трассу, ведущую почти через половину страны в Вену, — Умеет этот мелкий прохиндей брутальные машины навязывать.

— Плохая машина? — оторвалась Вера от изучения атласа автомобильных дорог и бросила на меня настороженный взгляд.