Однако насколько далеко надо зайти, чтобы помочь человеку? Разве нужно для этого подвергать опасности собственную жизнь? Август отбросил навязчивые мысли. В свое время профессор вытаскивал людей прямо с поля боя под интенсивным огнем противника, а он боится совершить обычную поездку. Пусть и обстановка в стране этому не способствует, он не должен вести себя как трус. А потому, когда все необходимые документы будут получены, он без сомнений отправиться в путь.

К тому же, это путешествие станет хоть каким-то разнообразием за последние несколько лет.

Все выходные его терзали сомнения. Сперва накатывала невыносимая волна тоски и переживаний, которую через время сменяла уверенность в собственных силах. Прокручивая в голове события той злополучной ночи, он с каждым разом убеждал себя, что сделал все правильно, однако его по-прежнему не покидало ощущение, что в смерти пациента в какой-то степени был виноват и он сам. Профессор оставил его присматривать за клиникой, а он не только не справился с заданием, но и допустил летальный исход. С другой стороны, все случилось слишком внезапно, и предвидеть подобные случаи просто невозможно. Как же все-таки этому пациенту удалось освободиться и сплести себе из ремней удавку?

В воскресенье Август решил немного развеяться, и вечером отправился в местный паб «Уголек». Это было достаточно приземистое заведение, с деревянными столами и низким потолком; почти вся мебель была старой и потертой его многочисленными постояльцами. Как утверждал один из завсегдатаев: «Вряд ли здесь можно отыскать хотя бы один не расшатанный стул». Воздух там был пропитан алкоголем, пошлыми шутками и дешевым табаком. Словом, ни один приличный человек не стал бы в него заходить. Однако местный люд это не смущало: неприхотливая публика, состоявшая из рабочих с соседних заводов или безработных, любила пропустить здесь по стаканчику и поговорить на темы, которые нельзя обсуждать в присутствии жен и детей. Особенностью заведения было то, что туалетом ему служил переулок, образованный между зданием паба и соседним домом; там же располагались и мусорные баки. Смрад оттуда стоял просто невыносимый, а нечастые «помывки» переулка силами деревенских властей не давали практически никакого результата. Этот запах въелся и в мостовую, и в мусорные баки, и в стены паба и соседнего дома. Так пах сам «Уголек».

Подойдя вечером к дверям заведения, Август хорошенько подумал, а стоит ли ему туда заходить. Он много чего слышал об этом пабе, но вот никогда не переступал его порога. Однако на душе у него было слишком паршиво, чтобы обращать внимание на обстановку вокруг. Он переступил порог и тут же сдержал рвотный рефлекс. Пахло здесь даже хуже, чем можно было представить. Пол был липким, местные завсегдатаи о чем-то бурно переговаривались за столиками или барной стойкой. Из допотопного патефона в дальнем углу звучала джига, но желающих потанцевать явно не было: набравшиеся клиенты, вряд ли могли хотя бы устоять на ногах.

Выбрав себе свободный стул с краю барной стойки, Август присел и заказал себе пинту пива. Бармен был весьма неприветливым типом, с огромной лысиной на лбу и сальными рыжими волосами по бокам. Он был не брит уже как минимум неделю, его фартук и рукава рубашки были грязными, а во рту он держал бычок сигареты, который уже почти дотлел.

Бармен окинул Августа насмешливым взглядом и почти демонстративно подал ему пинту, словно он был аристократом, зашедшим на праздник челяди. Молодой доктор не обратил на этот выпад никакого внимания и постарался максимально отвлечься от терзавших его мыслей, сосредоточившись на музыке и алкоголе, который плавно растекался по всему телу. Как ни странно, на вкус пиво было довольно приличным, да и стакан, в котором его подавали, был относительно чист.

Немного расслабившись, Август смог получше рассмотреть интерьер. На стенах висели некоторые предметы шахтерского дела: кирки и лопаты, коногонки и каски, обушки и защитные маски. Теперь стало понятно, почему паб получил именно такое название. Изначально здесь собирались шахтеры, чтобы отдохнуть и пропустить по стаканчику пива, но со временем заведение переросло в обычную пивную, а с закрытием шахт и вовсе утратило былой колорит.

Август заказал себе еще пива, но в этот момент к нему пристал какой-то пьянчуга, умолявший угостить его выпивкой.

– Молодой господин, – говорил он, заикаясь, – не соблаговолите угостить вашего покорного слугу всего одной пинтой? Наверняка, такой благородный человек, как вы, удовлетворит прихоть старого шахтера, потерявшего работу после того, как закрыли последние шахты. Умоляю вас, всего лишь одну пинту, чтобы немного облегчить скорбь и разочарование!

Из глубины зала послышался смех и возгласы:

– Шварц, это ты-то, старый шахтер? Не смеши народ! Вчера ты был морским волком, а позавчера потерявшим свое состояние фермером. Оставь парня в покое!

– Заткнись, Ричард! Твоего мнения никто не спрашивал! – Огрызнулся он за спину, после чего снова обратился к Августу: – Ну, так как, сэр?

Не понятно почему, но Августу стало жалко этого человека, и он купил ему заветную пинту. Пьянчуга был несказанно рад и, получив свой бокал, ринулся к столику своих товарищей, попутно расхваливая щедрость молодого господина. Однако ему не повезло столкнуться с громилой, который случайно оказался на его пути. Шварц врезался в его массивный торс, расплескав добрую часть пива. Громила рыкнул какое-то ругательство и, отодвинув растерявшегося пьянчугу в сторону, скрылся за дальними столиками.