– Я приглашаю вас выпить за именинника, - продолжал Винницкий и повернулся наконец от Дуси к Инне - Надеюсь, грозные мужья не будут возражать против этого.

Отказываться было неудобно, и мы, подставив к столу еще два стула, сели Винницкий, как гостеприимный хозяин, сразу же подозвал официантку и заказал вина и закусок.

– Этот тост - поднял рюмку Винницкий, - я предлагаю за смысл жизни.

– Интересно, - сказала Инна, приготовившись слушать - В чем же он заключается?

– Способен лишь возвышенный предмет Глубины человечества затронуть. Ведь узкий круг сужает чашу мысль С возросшей целью человек взрастает!

прочитал Винницкий.

– О-о! Вы знаете Шиллера?
– удивленно воскликнула Инна.

– Кое-что - Винницкий на секунду смутился.
– Да, это в свое время сказал Фридрих Шиллер. Но это предисловие, суть впереди. Итак, в чем смысл жизни? Вы ожидаете лозунгов - их не будет Я человек смертный и бессмертия не жажду. Выпьем за то, чтобы нам, пока мы живы, всегда светила Венера. Он бросил мимолетный, но многозначительный взгляд на Дусю - Улыбалась фортуна... Чтобы жизнь наша играла, как это шампанское.

– Да, суть у вас здорово расходится с предисловием, - заметила Инна

– Пустое. Главное, чтобы в жизни планы не расходились с делами.

Он выпил и принялся ухаживать за женщинами. Но к Инне он обращался лишь для видимости. Все его внимание было приковано к Дусе. Она, понимая это, трепетала под его взглядом. Да, Винницкий был ей не безразличен. Теперь я убедился окончательно. Кажется, заметила это и Инна. Лишь Геннадий ничего не замечал. Он был уверен в своей Дусе.

– Нам пора, - сказал я, поднимаясь из-за стола.

– Мы вас проводим, - вызвался Винницкий.

– Нет, нет, - категорически запротестовала Инна.
– Дайте нам возможность побыть с мужьями одним.

Винницкий снова театрально приложил к груди руку:

– Извините.

Уезжал я с каким-то неприятным осадком на сердце. И мысли мои были не о нас с Инной. Впервые я был спокоен за свою жену и не спокоен за Дусю, эту деревенскую женщину, которая любит намертво.

Глава пятая.

Шар-шпион

Как быстро бежит время! Вот и еще год остался позади. В жизни моей никаких изменений не произошло, если не считать, что я досконально изучил и освоил новый самолет, стал летчиком второго класса и допущен к боевому дежурству. "Дельфин" по-прежнему нередко появляется у нашей границы, и мы вылетаем ему наперерез. Но границу он больше не нарушает. Наши летчики ведут себя с ним осторожно, помня случай с Лаптевым.

Юрка изредка пишет. Учится в юридическом институте и с тоскою вспоминает о полетах, о Дальнем Востоке.

Геннадий теперь командир звена, и я у него в подчинении. Он стал еще серьезнее и будто постарел на десять лет: всегда озабочен чем-то, внимателен и вездесущ. Он первым узнает, кто из солдат был в самовольной отлучке, кто имел замечание в увольнении, кто из молодых летчиков допустил в воздухе ошибку... Дятлов на него не нарадуется, но кое-кому из старых летчиков такое усердие не по душе, и они острят по этому поводу. Геннадий не обращает на это внимания. Почти все свободное время он пропадает на службе - либо в казарме среди солдат, либо в библиотеке за учебниками. На полеты приходит первым и уходит последним...

Мы с Геннадием лежим рядом на койках в дежурном домике. На нас летное обмундирование и противоперегрузочные костюмы. Напротив домика в полной боевой готовности стоят наши "ласточки". На стене перед нами висит динамик. В нем слышатся слабые шорохи, изредка откуда-то издалека доносятся короткие доклады и команды. Где-то идут полеты. Стоит только услышать нам "Двадцатый и двадцать первый - воздух!", как мы пулей вылетим из домика и в считанные секунды поднимемся в небо. Но такие команды бывают не всегда. Сегодня вряд ли нас побеспокоят: день на исходе, через два часа придет смена.

Я поглядываю на Геннадия и думаю о нем. В последнее время с ним творится что-то неладное: ходит задумчивый и хмурый, сильно похудел, под глазами появились темные круги. Не помогла и недавняя поездка в Сочи. На этот раз он ездил с Дусей, у нее тоже ни с того ни с сего разболелись поясница и ноги. Сейчас Дуся чувствует себя хорошо. Про нее и про Игоря Винницкого в гарнизоне ходят нехорошие слухи, но, скорее всего, это сплетни. Возможно, кто-то, как и я, заметил, что Дуся при встречах с Винницким смущается, а может быть, он когда-то проводил ее домой после репетиции, их увидели, вот и пошло... Как бы там ни было, Дуся теперь в самодеятельности не участвует, и Геннадий с нею почти нигде не показывается.

Дружба наша с Геннадием тоже начала затухать. Правда, на службе мы говорим по-приятельски, но в гости друг к другу не ходим. То ли он считает, что командиру не следует быть с подчиненными запанибрата, то ли тому причиной Дуся, которая почему-то стала избегать Инну.

Как-то я спросил у Инны, в чем дело. Она испытующе посмотрела на меня, подумала, а потом ответила загадкой:

– Людей сближают общие интересы и взгляды на жизнь. Видимо, так лучше для Дуси - не встречаться, особенно теперь...