"Неплохо придумано, - смекнул Александр.
– Не надо платить таможенный налог".

Вернулся Мардухович довольно быстро. Подозвал Александра.

– Вот что, голубь, лети-ка ты рейсовым самолетом. От греха подальше.

И как в воду глядел...

До отлета рейсового самолета оставалось чуть более трех часов, и Александр, воспользовавшись моментом, проинформировал о положении дел по телефону Иваненко. В Москву звонить было опасно - вполне вероятно, что служба безопасности Мардуховича может отслеживать звонки из Минска.

Так оно, собственно, и произошло, и как Александр ни подстраховывал себя, избежать подозрений босса ему не удалось.

Рейсовый самолет приземлился во Внуковском аэропорту на четыре часа позже частного, Бирюзовского. Александра уже поджидал сам Корданов. По его хмурому лицу Александр догадался - что-то произошло. Хозяин молча взял у него кейс и, лишь когда сели в машину и она тронулась, спросил:

– Все в порядке?

– Как видишь, - как можно беспечнее усмехнулся Александр.
– А ты чего такой надутый? Недоволен, что шеф самого послал меня встречать? Так я не виноват. Твой друг решил почему-то отправить меня рейсовым. Три часа пришлось околачиваться в аэропорту.

Корданов, набычив шею, промолчал. И вдруг, пронзив Александра подозрительным взглядом, сообщил:

– В крупную неприятность вляпался шеф: таможенники во Внукове арестовали сорок миллионов долларов.
– Он продолжал сверлить Александра испытующим взглядом.

– Ну и что?
– пожал плечами Александр.
– Заплатит таможенные, всего-то и делов.

– Так-то оно так. Да хотелось бы знать, какая сволочь их предупредила? Без этого, точно, не обошлось.

– Кто ещё мог, кроме Интерпола?
– высказал предположение Александр. После заявления Лукашенко о желании объединиться с Россией эти ребята особенно начали свирепствовать.

Корданов наконец-то отвел глаза.

– Разберемся.

6

Хотя Корданов и сделал вид, что отвел подозрение от Александра, на самом деле Волжин продолжал оставаться у него первым на подозрении. Это подтвердило и временное отстранение от дел.

– Отдыхай, - покровительственно-заботливо сказал он, хлопнув его по плечу.
– Ты неплохо потрудился, туда и обратно доставил груз в целости и сохранности.

Стелил он мягко, но спать Александру было жестко - мысль о том, что Корданов может докопаться до звонка в Ижевск, серьезно беспокоила его: служба безопасности у Мардуховича поставлена не хуже, чем у директора ФСБ всюду свои люди, а где нет, там подкупают, платят за ценную информацию бешеные деньги.

Отдыхать - вовсе не означало полной свободы действий: Корданов предупредил: "Если будешь куда отлучаться, поставь в известность".

Можно было отпроситься в Ижевск, повидаться с родителями, провести пару дней с Татьяной, но он отказался от такого соблазна: во-первых, там будет усиленная слежка, во-вторых, визит может навести на мысль, куда он мог позвонить из Минска.

И он решил последовать совету шефа - отдыхать. Два дня валялся в кровати, читая увлекательные детективы Чейза и сравнивая описываемые ситуации с отечественными. Выходило, что американские преступники по сравнению с российскими - мелкая шантрапа.

На третий день раздался телефонный звонок. Он снял трубку и сразу узнал голос Татьяны.

– Привет, милый, - ласково укорила она.
– Не звал меня в гости, а я вот взяла да и сама без приглашения заявилась.

– Ты откуда звонишь?
– удивился он.

– Из первопрестольной. Шеф послал познакомиться с московскими ночными кабаре, но прежде я решила тебя навестить.

– Спасибо. А кто тебе дал мой телефон?
– спросил он и тут же усмехнулся над своей запоздалой сообразительностью - забыл, в ка - кой организации и с кем работает.
– Хотя, не надо. Все понятно. Знаешь, где я живу?

– Разумеется.

– Тогда приезжай.

Он быстро привел себя в порядок, убрал комнату, заглянул в холодильник. Кое-что там имелось - колбаса, сыр, масло и даже бутылка коньяка, припасенная на всякий случай для неожиданных гостей, и вот явился самый желанный.

"Позавтракаем, а обедать будем в ресторане, - решил он.
– На ужин купим что-нибудь на обратном пути".

Они не виделись чуть более двух недель, но за это время Татьяна будто помолодела: щечки пылают с мороза румянцем, большие карие глаза сияют счастьем. На ней каракулевая серебристого цвета шуба с роскошным воротником из чернобурки, такая же шапка. Прильнула к нему прохладная, нежная, желанная, и по телам обоих побежал огонек страсти. Он стиснул её, лихорадочно целуя губы, щеки; откинул ворот и, расстегнув борта шубы, прильнул к соблазнительной ямочке на шее.

Напряжение последних дней, одиночество и тоска сильно измаяли его, и приезд любимой женщины будто вдохнул в него энергию, наполнил сердце восторгом, словно юношу на первом свидании. Он держал её в объятиях, вдыхая аромат молодого здорового тела, смешанного с неповторимым запахом лесного ландыша, так любимого им, о чем она знала и пользовалась только этими духами...

Потом они сидели за столом, тянули небольшими глотками коньяк, и Татьяна рассказывала о домашних новостях, расспрашивала о службе и жизни. И как бы мимоходом поинтересовалась: - Не жалеешь, что ушел из ОМОНа? Там, по-моему, было спокойнее.